— Уборщицу стыдно вызывать, весь дом в крови, — сказала, поджимая губы. — Пока вы там… м-м-м… празднуете, я закончу здесь.
— Ирма, — тихо сказал Тайтингиль. — Ирма, ты же с нами.
— Ирма. Ты не поняла? Он сказал нам — на-ам собираться! — муркнул Котов, окончательно уверовавший, что все едут на вечеринку, пусть и с загробным окрасом, что плазмотрон в прошлом — а несносный инопланетянин за закрытой дверью. Жить стало лучше, жить стало веселей!
— Он сказал тебе. — Ирма сделала маленький шаг назад.
Эльф шагнул следом, наклонился, забрал мокрые ладони в свои, заглянул в глаза.
— Ты моя женщина, Ирма. Поэтому ты не останешься, с какой же стати; ты идешь с нами к двергам. Сколько тебе нужно времени на сборы?
— Часа два, — наябедничал Котов. — Три.
Ирма вышла к ним через десять минут в шлейфе дивных, неведомых, будоражащих ароматов, и сердце витязя эльфийского рода на мгновение замерло, а в груди сладко заныло.
Ее макияж был неярок: слегка подведенные глаза, естественная свежесть загорелого, вдруг как-то посвежевшего лица. Губы, подкрашенные перламутровым блеском. Темные волосы, взбитые вверх волной, замершие легкими завитками. Тело Ирмы облегал безупречный, матово поблескивающий черный шелк, неимоверно дорогой даже на вид. Платье простейшего кроя подчеркивало линию ключиц, легкой драпировкой укрывало грудь и вырисовывало отточенную фитнесом талию, далее целомудренно прикрывая колени. Икры загорелых ног, уверенно стоящих на тончайших каблуках красных, блестящих, как ягоды, туфель, были великолепны.
Женщина повернулась будто ненароком — спина ее была обнажена, под горлом остро блеснуло ярким, белым светом.
Тайтингиль запутался в словах. Просто подошел, оглядывая. Подошел. Взял за руку и сжал прохладные пальцы Ирмы в своих, вглядываясь в нее как-то по-иному, по-новому.
— Дивные камни, — прошептал эльф, рассматривая мерцающую нить на шее Ирмы.
Она тронула колье кончиками пальцев.
— Это? «Де Бирс», — сказала непонятно.
— Ирма-а-а… — выдохнул орк-оруженосец. — Это оно, да? Оно? Диорр?
Ирма улыбнулась:
— Да, Котов. То самое платье от Диора, которое я купила зимой в Милане. Его и еще шелка — юбку, две блузки. Могла бы машину поменять на эти деньги, между прочим.
— Не надо машину. — Котяра сладко зажмурился. — Это… восхитительно!
— Идемте, — прошептал эльф, — нас ждут дверги. Нас… ждут.
Мысли его путались самым восхитительным образом, и он молча сжал в ладонях Ирмину руку, заглядывая в ее сияющие глаза — сияющие ярче любых бриллиантов.
— Алинка! — воззвала Ирма в последние секунды, прогибаясь под рукой эльфа. — Алинка, пожалуйста, тут ведро… пожалуйста…
— Это будет стоить, — со знанием дела ответила дочь, выходя из кинематографического ступора. — И я даже пока не знаю, мам, чего именно! Я самая дорогая уборщица в Москве, мам!
— Нет, нет, просто убери ведро с прохода и немедленно уезжай к Наташе, не оставайся тут! С… с-с-с… гостю нужен покой… Слышишь?
Тайтингиль мягко положил теплую ладонь на ее плечо.
— Не беспокойся, Ирма. Гость не причинит никому вреда. Мы говорили об этом, меж нами мир, Ирма.
— Ох, да, мирр, — запыхтел Котов, ощупывая разбитую голову. — Гость ваш… душка просто.
Ирма вскинула голову.
— Я не беспокоюсь. Но моя дочь сегодня тут не останется. Поняла, Алина?
— Да.
— Обещаешь?
— Да, — уныло сказала Алинка. — Да, обещаю, вылью воду из ведра и уеду к Наташке, позвоню тебе от нее. Да?
— С городского телефона!
— Да.
Как только компания исчезла за дверью, Алинка живо схватилась за ведро. Не вылила, а стала хозяйничать. Закончив с уборкой — надо сказать, не особенно тщательной, — вымыла руки и резвым скоком понеслась под дверь маминого кабинета.
Затихла.
Подумала.
Набрала номер Наташи, вкратце объяснила суть дела — без конкретики. И наговорила той на диктофон стандартных фраз — мам, все нормально, мы
