— Отчего же… — протянул Мастер Войны, скользящим шагом подступая ближе. — Отчего же…
Его недвижный взгляд был обращен на лопатку для торта, которая висела тут, на стене, поблескивая острым хромированным краем.
— Мама… — пискнула Алина.
— Алина!
Ирма появилась в дверях, с неодобрением глядя на разворачивающуюся сцену.
— Что происходит здесь? — спросил Тайтингиль.
Максим выругался.
— Да дерьмо полное у вас тут происходит! Совсем тронулись уже! Во, ку-ку, Алина! — Он покрутил пальцем у виска.
Движения не уловил никто; витязь Нолдорина успел среагировать, и то не сам — тело бросилось, закаленное тысячами лет боев. Толкнул инопланетянина в худую грудь, отбрасывая от Макса. Хромированная сталь вжикнула мимо цели.
— Придурки! — заорал парень уже из коридора. — Долбанутая семейка!
— Макс!
Котов побежал за ним.
Ирма рванулась к Алинке.
— Девочка моя! Девочка! Я же сказала тебе быть у Наташи, ты не послушалась меня?
— Ну, мам, ну… — Девочка слабо отмахивалась от внезапной нежности мамы, которая вертела ее и так и эдак, осматривая — жива ли, цела ли.
Тайтингиль с высоты своего роста хмуро смотрел на раскиданные по столу пакеты с наркотиками.
— Она не нарушила своего слова, — проговорил Мастер Войны, возвращая свое импровизированное оружие на место. — Я не позволил бы.
— Не позволил бы? — вскинулась Ирма. — Ты… ты мало того что мой шкаф… мой диван… мою бабушкину вазочку… Жизнь мою всю! Ты еще и на зятя моего бросаешься? Господи, ты что?! Моя миланская юбка! Моя юбка!
Ирма всплеснула руками и взвыла.
— Ну, мам… Ему же не в чем ходить. Он же должен был… прикрыть срам, мамуль, — заговорила Алина.
— Срам?! — воскликнула Ирма! — Вы подумайте только — срам! Да сам он срам и есть! Моя юбка! Юбка!
— Ирма, — мягко произнес Тайтингиль, но женщину уже было не остановить.
— Ты по какому праву вообще? Господи, ты карманы… карманы… Изуродовал!
Глаза Ирмы метали молнии.
Мастер Войны принимал эти молнии на ледяные щиты своих вертикальных зрачков.
Протянул эфирную когтистую ладонь, сгреб со стола пачку «Беломора», вытряхнул оттуда папиросину, дохлую пластиковую зажигалочку. Утвердил бумажный мундштук в углу рта и высек язык пламени.
Ирма глянула ошалело, как он выпускает вонючий дым тонкими ноздрями.
И кинулась драться.
— Алина, — позвала Ирма. — Господи, Алина. Собирай всех есть. И этого… этого тоже.
Образовавшийся в некогда спокойной, а теперь напоминающей цыганский табор квартире хаос порядком нервировал ее. Эльф. Орк. Боже мой, она спала с орком…
Теперь она — с эльфом.
И еще — инопланетянин.
Инопланетянин был на лоджии, курил в окно. Беломорину он выжигал в две затяжки. Курил он много, и омерзительный папиросный табак устраивал его полностью. Едкий дым в квартиру, по счастью, не попадал, его трепало ветром и уносило вдаль.
— Пойдемте, — робко сказала девочка. — Там все есть собираются.
Она никак не могла привыкнуть, что голова у него поворачивается — вот так. Всякий раз ахала.
Он слез с подоконника — молча, как стек.
Девочка усадила его за стол рядом с собой. Краем глаза следила: бледное лицо совершенно неподвижно, но ноздри шевелятся, вбирают запах. Любимая Максом яичница с хрустящим беконом бодро шкворчала на сковороде.
Макса не убедил остаться даже Котов.
— Я должен принимать пищу вот так, при всех? — тихо спросил Мастер Войны.
Алина замешкалась с ответом.
— Ну… Да, а что такого?
А вот и Котов. Пришел, плюхнулся с другой стороны от инопланетянина, тоже дернул носом: запах «Беломора» для орочьего обоняния оказался резок
