двигается со свободной уверенностью человека, который много времени проводит, тренируя свое тело. Он держал Лильку под локоть, что-то ей говоря. Девушка почти не вникала в смысл сказанного — ей было достаточно того, что с ней говорит Он. Время от времени до подсматривающего Вальтера доносились обрывки ее мыслей и чувств, которые и позволили юноше опознать в сопернике декана. Лилия Зябликова была счастлива. Она шла рядом с тем, кто ей нравился. И которому, если судить по поведению, нравилась она сама, но…
Но было в его чувстве что-то еще. Что-то темное, тяжелое, пугающее. Виктору Вагнеру не просто нравилась эта девушка — он явно лелеял в отношении ее какие-то планы.
Уловив отголосок этой мысли, Вальтер застонал сквозь стиснутые зубы. И почему некромантов не учат мозговым атакам?
С грохотом захлопнув за собой дверь, Вальтер заметался по комнате, как зверь по клетке. Его душила злость и отчаяние. Ну почему Лилия так с ним поступает? Что он ей такого сделал? Он же никогда не давал повода… За что? Неужели она не понимает, что делает ему больно?
— Лилия, — прошептал юноша, прислушиваясь к звукам ее имени, — Лилия…
Лилия Зябликова сейчас не с ним. Впору завыть.
— Ну и к чему эти метания, Принц печального образа?
Вальтер даже вскрикнул от неожиданности — на соседней кровати зашевелилось скомканное одеяло, из-под которого вынырнула всклокоченная голова его соседа по комнате.
— Ты, — юноша попятился, — все слышал?
— Даже больше, чем ты думаешь. — Альфред Земниц сел, потер ладонями лицо. — Вот и поспи тут нормально…
— Извини. — Вальтер упал на свою кровать, сел, ссутулился, свесив руки между колен. — Я просто…
— Просто ты втюрился в эту Зябликову по уши, а она, стерва такая, этого не замечает, — безжалостно закончил сосед. — Все девчонки такие. Вот ты помнишь ту лекарку с факультета целителей? Мы встречались почти полгода, несколько раз переспали и уже почти совсем решили поселиться вместе, как вдруг выяснилось, что она уже с каким-то хмырем из своих коллег давно все решила и просто пытается «нагуляться» напоследок! За мой счет, ага!
Альфреда аж затрясло от давней обиды, и Вальтер вздохнул. Даже его приятель все понимает превратно!
— Ты ничего не понимаешь, — пробормотал он.
— Ага. Я бревно бесчувственное, а ты единственный способен на душевные порывы, — кивнул парень. — Когда ты ко мне прибежал — давай, мол, кураторами поменяемся, я сразу просек, зачем тебе это надо. И согласился, между прочим, не задавая лишних вопросов! А теперь «ничего не понимаю». Я все понимаю. — Он решительно сел, откинув одеяло, спустил на пол ноги. — Давай выкладывай, какие у тебя на самом деле проблемы, а мы подумаем, как их решить.
— Ты? Мои проблемы?
— Я, — кивнул Альфред. — Твои проблемы. Мы же друзья.
Валька посмотрел в окно. Долгий день уже заканчивался, сгущались сумерки. Обычно общежитие в это время только пробуждалось для «ночной жизни»: студенты, успевшие отдохнуть после занятий, устраивали вечеринки, бегали на свидания, развлекались, как могли.
— Проблемы, — начал он, — не у меня, а у Лилии.
— Снова здорово! Она-то тут при чем?
— При том. Я… мне кажется, я что-то почувствовал. Что-то связанное с ней и нашим деканом. Сам понимаешь, если это не блажь, если я не ошибаюсь, с Лилией из-за него может произойти что-то ужасное. И тогда я… тогда мне будет очень больно, — закончил он тихим шепотом.
— И конечно, ты высказал ей свои предположения, а она послала тебя проветрить мозги и не мешать ей жить? — понимающим тоном закончил друг.
— Нет, — покачал головой Вальтер.
— Фью-у! — присвистнул Альфред. — А почему?
— Ну… понимаешь, Лилия… Боюсь, она мне не поверит. Решит, что я ревную, вмешиваюсь в ее жизнь и вообще…
— Понятно, предложит тебе пойти погулять и не путаться под ногами. И теперь ты переживаешь за нее и злишься от того, что некому оценить твои страдания.
Вальтер промолчал. Образ декана замаячил перед мысленным взором. Если они вместе окажутся на практике, ему придется в течение двух месяцев почти постоянно видеть перед собой эту пару. Вернее, не видеть, поскольку Лилия наверняка будет искать повод остаться с мэтром Вагнером наедине. Конечно, его никто не освободит от обязанностей завкафедрой и декана, да и с тремя другими подопечными придется заниматься, но в остальное время… Вот и не знаешь, что лучше!
— Да, — сказал он, отвечая сразу и другу, и своим мыслям.
— Значит, надо составить план, как отбить девчонку у декана, только и всего! — отмахнулся Альфред. — Доказывать ей свою любовь ты не станешь, а вот выставить Вагнера в глупом виде или вовсе очернить — вполне!
