Иваныч ощутимо расслабился.
– Так, да не так. Одно дело, слушать старшего, который куды выше тебя самого стоит, и совсем другое – на побегушках быть.
– Не переживай, Иваныч. На побегушки я тебя точно не отправлю.
– Вот за это спасибо. Уж какой камень с души у меня ты снял!
Как оказалось, для посещения Аскота существовало два варианта: иметь дом прямо там или каждый день путешествовать из Лондона порталом. Мы выбрали второй вариант, тётушка Жаннетт – первый. Про себя я восхитился её хитрости – объяснение тому, почему мы при таких хороших отношениях, которые демонстрируем, проживаем отдельно, вышло абсолютно понятное и естественное.
Уже в первый же вечер я торжественно объявил своим спутникам:
– Приношу вам и всем остальным свои глубочайшие извинения. Вы были правы, а я не прав. Вы действительно сильно мне помогаете.
– Чем?! – не выдержал Генрих.
– При наличии спутников мне гораздо проще отбрыкиваться и от нежелательных знакомств, и от близкого общения с теми, с кем все-таки пришлось познакомиться. – Я нисколько не кривил душой. Количество визитёров, которые побывали в нашей ложе за этот день, я мог сравнить только с количеством участников берлинского королевского пробега. И не будь со мной Екатерины и Генриха, мне бы по-любому смогли навязать «сопровождение, достойное будущего главы первородного дома». А так удалось отделаться формальными обязательствами нанести ответные визиты тут же, в Аскоте. Чем мы и занимались потом всю неделю.
Скачки проводились не только на лошадях, но и на больших птицах, типа страусов, и на волках, и даже на гиппогрифах и грифонах. Кроме собственно скачек проводились соревнования по экстерьеру, выездке, дрессировке, аукцион ездовых животных, соревнования по конному поло. Также в программе были вечера, причём каждый вечер организовывался разными группами, и за то, чей вечер будет признан наилучшим, тоже велась нешуточная борьба.
Ну и, конечно же, нельзя не упомянуть вездесущих букмекеров! Казалось, они были везде, и их математические способности поражали. Кроме математических способностей букмекеры выделялись способами, которыми приманивали удачу. Причём изощрялись не только сами букмекеры, но и, пожалуй, даже в первую голову, игроки. Поверьте, «счастливая» шляпа – старый, латаный-перелатаный кусок фетра, потерявший всякую форму – на голове одетого с иголочки джентльмена ещё не самая большая оригинальность, которую можно встретить на Аскоте.
Играл я умеренно и ставил практически всегда на фаворитов. За исключением одного случая…
Продвигаясь в четверг к своей ложе, я услышал откуда-то сбоку чарующий женский смех, пробудивший во мне множество воспоминаний. Света – длинные, пышные, светлые волосы, по воле своей хозяйки – сильного мага с каналом на план воздуха – мгновенно перетекающие из одной причёски в другую. Света – зелёные глаза племянницы императора, не стесняющиеся отображать истинные мысли. Света – истинная королева университета, первая подошедшая к нелюдимому слабаку Ашениаси с предложением дружбы. Света – сильнейшая дуэлянтка, беспомощно прячущаяся за графа Ашениаси, когда её мир рухнул вместе с верой в то, что на неё-то уж никто не посмеет напасть и попытаться изнасиловать.
Смех раздался снова. Резко развернувшись, я глазами нашёл его источник. Невысокая, худая неодарённая лет тридцати что-то втолковывала своему ездовому волку, смеясь и уворачиваясь, когда тот в ответ пытался лизнуть её в лицо.
На победу этой женщины, оказавшейся тёмной лошадкой, я поставил сразу столько, что это вывело её в число фаворитов гонки. Я не надеялся выиграть. Это была моя благодарность за то, что она смогла своим смехом открыть целый пласт воспоминаний графа Ашениаси, а чем выше наездник стоит в стартовом рейтинге, тем большую компенсацию он получает в случае проигрыша. Сам я, несмотря на все попытки, так и не смог ещё проникнуть в воспоминания графа Ашениаси полностью. Тот самый чёрный шар по-прежнему стоял между мной и теми знаниями, которые хранились в памяти графа. Лезть же напролом я, после афронта, полученного при необдуманных экспериментах с резервом, сильно опасался. Радовало только то, что в целом моя энергосистема сильно походила на эталонные образцы Гиперборейской империи.
К моему невероятному удивлению, эта женщина выиграла забег, но когда я спросил у распорядителя скачек, могу ли пообщаться с наездником, принесшим мне кучу денег, тот лишь беспомощно развёл руками – она куда-то исчезла сразу после вручения приза. Так что мне осталось только имя участницы – Джоанна Вульф, вряд ли настоящее, и кличка волка – Сомбра.
В вечер воскресенья, после завершения скачек, победители и самые почётные гости были приглашены на традиционный королевский приём. Естественно, мне и Екатерине также пришлось там присутствовать. На этом приёме я впервые увидел короля Бритстана вживую и поразился ощутимой ауре силы, которую он источал. Одетый подчёркнуто просто, без единого украшения, за исключением малой короны и перстня, служившего походной королевской печатью, он тем не менее нисколько не терялся в толпе ярко разодетых придворных. О нет! Даже если не замечать почтения, с которым окружающие обращались к королю, никто не усомнился бы в том, кто главный в этом зале. Король был скуп на движения и эмоции, но с лихвой компенсировал это богатством голоса. Голос короля Бритстана следовало приравнять к ментальному оружию. И я не шучу!
Тётушка Жаннетт, ну и, соответственно, мы были удостоены чести лично приветствовать короля. К моему облегчению, король обменялся с тётушкой буквально несколькими словами, а с нами и вовсе ограничился обязательной вежливой фразой. Всё-таки разговаривать с такой мощью я был не готов. Отойдя от короля, я обратился ко всем богам с горячей просьбой: пусть мои подозрения о враждебности короля Бритстана окажутся лишь плодом разгорячённого воображения. Екатерина заметила моё смятение:
