– Спишь?
– Уже нет, – ворчливо отзывается девочка. Голос ее звучит сдавленно.
– Что ты тут делаешь?
– Пробуюсь в труппу.
– Помимо этого. По-настоящему?
Долгая пауза.
– Син-Син?
Он начинает гадать, не заснула ли она снова, но потом слышит вздох. Она высовывает голову из спального мешка, так что голос ее звучит неожиданно ясно:
– Если уж тебе так надо знать, ищу свою мать.
– Но ты ж говорила, она умерла.
– Жизнь иногда чертовски сложная штука.
– Не понимаю.
– Я тоже.
Она садится. Овальное личико освещено светом луны, как раз вынырнувшей из-за уступа собора.
– Я тоже, – повторяет она. – Но знаю одно: я рада тебя видеть.
Она протягивает руку через стол – и Дэнни тянется навстречу, на миг задерживает ее ладонь в своей.
– Я тоже, – отвечает он. Чувствовать ее руку так приятно, так успокаивающе. – Что бы ни случилось, давай держаться вместе?
– Всенепременно, – отвечает она. – А теперь спи давай, дурачок.
–
– Это мандарин, – говорит Син-Син. – Я думала, твоя мама была из Гонконга. Разве она не разговаривала с тобой по-кантонски?
– А это так важно? – вздыхает он, чуточку досадуя, что Син-Син поправляет его.
– Может, и нет, – откликается она. – Но ведь дьявол в деталях.
Когда глаза Дэнни наконец слипаются, он погружается в мир, населенный скелетами и краснолицыми смеющимися демонами.
8. Почему Джимми попросили на выход
Над городом занимается облачное утро.
Дэнни с трудом просыпается, вытряхивает из головы вереницу тревожных снов. Лишь через две минуты до него доходит, где это он. Лежа на спине на койке в фургоне, он испытывает дезориентирующее ощущение, будто бы снова попал в их семейный фургон: привычное чувство, что ты спишь в одной комнате с кем-то еще, звуки дыхания совсем рядом, легкое покачивание при каждом движении. Раздвинув оранжевые занавески над головой, он видит вздымающиеся ввысь очертания Саграды, ленивое колыхание одного из гигантских подъемных кранов. Подвешенный каменный блок.
И тут он вспоминает, что его ждет. Разговор с клоунами. Открытое столкновение. Дэнни глубоко вдыхает и медленно выдыхает.
Роза уже встала и чем-то занята в другом конце фургона. Слизывает мед с ножа, который только что обмакнула в банку.
– Дэнни! Син-Син! Вставайте! День пропадает зря, а мне надо еще поговорить с клоунами и вылечить больное горло.
– У-у-у! – стонет из спального мешка Син-Син. – Рехнуться можно. Мне так сна не хватает.
– Если собираешься присоединиться к нам, барышня, привыкай к ранним подъемам, – бормочет распорядительница цирка.
Дэнни снова пронзает укол зависти. Это я, я должен пробоваться в труппу! Но вот с чем? Может, конечно, с тем холодильником мне просто повезло, что я выбрался, – но стоило бы Заморе им рассказать…
На пути к собору они встречают Дарко. Он только что с утренней пробежки, вид у него свежий и бодрый, на шее висит полотенце.
– Роза, можно на пару слов?
– А подождать нельзя? У нас будет общее собрание за завтраком. Надо решить, кем заменить Замору. Ну и еще пару вопросов.
– В самом деле? – Дарко поглядывает на Дэнни, потом на Син-Син, в быстрых, как ртуть, глазах вспыхивает огонек любопытства. – И о чем это мне не рассказали?
– У нас проблемы, – отвечает Роза. – Мы почти уверены, что перед несчастным случаем кто-то передвинул пушку За-моры.
Дэнни слегка морщится: ему-то хотелось держать эту информацию в тайне до тех пор, пока они не предъявят ее клоунам.
– С тобой все в порядке, Дэнни? – спрашивает Дарко, заметив его реакцию.
– Просто волнуюсь за майора.
– Собираюсь расспросить клоунов после завтрака, – продолжает Роза.
– Я тоже хочу при этом присутствовать, – настойчиво сообщает Дэнни. – Или хотя бы понаблюдать за ними, когда они узнают.
