заброшенных зданий. Этакое шестое чувство: никого нет дома.
– Выходи! Руки вверх! – рычит Макс.
По-прежнему ничего.
Син-Син, пригнувшись, проталкивается мимо них:
– Выходи, гад! Зря ты не заколол меня, пока мог.
Дэнни следует за ней в комнату на первом этаже, глухую, без единого окна.
– Осторожней, – шепчет Лора. – Вдруг он вооружен.
– Хоть глаз выколи, – бормочет Аки. Вытащив телефон из кармана, он бросает взгляд на экран. – Сигнала так и нет, но посветить-то все равно можно.
Он поднимает телефон. Зеленоватое мерцание выхватывает из темноты смутные тени: очертания старого стола, каких-то скамеек рядом. Изнутри стены тоже сплошь покрыты граффити – какие-то фигуры с выпученными глазами, надписи острым готическим шрифтом «Долой капитализм!».
Аки подталкивает Дэнни локтем. В дальнем углу караулки уходит вверх крутая лестница, ведущая через люк в темноту второго этажа.
– Он там, больше негде, – говорит Аки. – И может расправиться с нами поодиночке, когда мы попытаемся подняться.
– Идеи есть? – спрашивает Лора, подходя к лестнице и неуверенно глядя на железные перекладины.
– Не думаю, что он там, – возражает Дэнни.
Макс все еще стоит в дверном проеме, глядя назад, где вдали все громче завывает сирена.
– Что ты сказал?
– Его там нет. Я просто знаю.
– Тогда где он, братец? – нетерпеливо спрашивает Син-Син. – И без твоих таинственных штучек.
Дэнни качает головой:
– Может, там есть другая дверь… Смотрите, я сейчас покажу…
Ухватив за поручень, он быстро и уверенно взбирается наверх – словно поднимаясь к канату.
Люк закрыт железной крышкой, но не заперт, и мальчик с грохотом отбрасывает его. К черту осторожность! «А что, если я ошибаюсь, – мелькает в голове мысль уже в самый последний миг, когда Дэнни лезет в люк. – Что, если он заколет меня на месте…»
Но, как мальчик и предполагал, внутри никого. Очередная уловка. Так сбивает с толку фокусник: ты думаешь, будто знаешь, где монетка, а на самом деле она уже совсем в другом месте. В верхней комнатке три окна для наблюдения – на трех разных стенах. Слабый вечерний свет проникает в них, озаряя замусоренный пол. В окошки видна нетронутая снежная целина на месте бывшей Стены, деревья и дома в отдалении. И где-то уж совсем вдалеке – синее мерцание.
Ни темной фигуры, торопливо убегающей прочь. Ни свежих следов на снегу.
Все так тихо. Миг покоя и равновесия – совсем как на трапеции, когда акробат словно замирает в высшей точке полета и долю секунды парит в невесомости. Неразделимо слитые красота и опасность.
Снег снова начинает валить сильнее, ровно и густо. Похоже, зарядил на всю ночь. Дэнни добрых полминуты завороженно наблюдает, как снежинки падают и падают – вниз, вниз, вниз. В конце концов всему суждено упасть…
– Дэнни? – из люка показывается голова Син-Син. – Что происходит?
– Его тут нет.
– Но не мог же он раствориться в воздухе!
– Я вырос в «Мистериуме», – мрачно улыбается Дэнни. – Возможно все что угодно.
Оба быстро спускаются по лестнице вниз на первый этаж.
– Ну что?.. – Макс нетерпеливо делает шаг вперед.
Син-Син пожимает плечами:
– Ни следа.
Внезапно над головой раздается тихое электрическое жужжание и вделанная в потолок длинная лампа неохотно возвращается к жизни.
– Молодец, Макс, – говорит Лора. – Где ты нашел выключатель?
– Это не я, – начинает было Макс, но его обрывает стук захлопнувшейся у него за спиной двери. А следом слышен резкий лязг задвигающегося засова.
– Какого черта тут происходит?! – стонет Макс, со всех сил дергая дверь. – Заперто! Наверное, кто-то сидел в засаде снаружи.
Караулку заливает ослепительный свет. «По крайней мере, он наверняка виден снаружи через верхние окна, – думает Дэнни. – Как маяк. Может, на него подоспеет подмога. Может, те сирены как раз к нам и мчатся».
Но тут с громким стуком закрывается люк над головой. Меж бетонных стен караулки разносится гулкое эхо. Все растерянно переглядываются.
