орет: «Трусы! Ходить вам в желтых туниках!» Но у ребят только пятки сверкают. Десятый кидает нож и попадает в Пятого, тот валится. Жужун – на него. Костер гаснет. Темнотища, хоть глаз выколи. Пятый вопит: «На помощь! Спасите!» Тычемся, как слепые котята. Вариант один: бить через эфир. Жужун жрет Пятого, тот уже не орет. Я хватаю тварь за шею – и на себя. Только не рассчитал чутка – выскочила, сволочь! Помню жуткие белые зенки, потом провал и – бац! Уже валяюсь на земле весь в кровище. – Дэвид оттянул ворот туники и чуть сдвинул бинты, демонстрируя четыре глубокие раны.
Кожа вокруг была мучнисто-серой, сплошь в сетке лопнувших сосудов.
– Похоже на след от полтергейста, – заметила я.
– Не знаю, не сталкивался. – Дэвид поправил повязку. – Ну а потом валяюсь я на земле, шевельнуться не могу. Тварь на подходе, слюна так и капает. А тут Десятый сообразил, что Пятому уже не помочь, и кинулся мне на помощь. У него при себе остался ангел-хранитель – единственный, кто не сбежал. И летит этот ангел прямиком в жужуна. Я, не будь дураком, шлю следом образ. Тварь как завизжит! Серьезно! И ползком, ползком обратно в лес. И труп Пятого за собой волочит. Двадцать Первый не растерялся, поджег ветку и бросил в жужуна. Паленым завоняло – жуть. Тут меня вырубило. Очнулся только в «Ориеле», перебинтованный.
– Выходит, вы справились?
– Кроме Двадцатого и Четырнадцатого. Им выдали желтые туники и заставили убирать останки Пятого.
Повисла пауза. Все мои мысли были о несчастном, съеденном заживо в мрачном лесу. Не знаю, как его звали, но надеюсь, кому-то хватило ума прочесть над ним заупокойную. Поистине ужасная смерть!
Вдалеке мелькнул огонек, на вид не больше пламени свечи.
– Что это?
– Погребальный костер.
– Кого сжигают?
– Трупы жужунов или людей. В зависимости от того, кто победил. – Дэвид бросил окурок. – А кости потом сгодятся для прорицаний.
В воздухе закружились серые хлопья. Пепел. Значит, прорицания… Прорицатели действуют на эфир через предметы окружающего мира: тела людей и животных, растения, стихии. Джекс всегда считал этих ясновидцев низшей кастой.
– Может, их привлекает огонь? – предположила я. – Не зря же говорят, что город служит маяком.
– Эфирным маяком, номер сорок. Ясновидцы, духи, рефаиты – все вместе так и манит. Вспомни, как работает эфир.
– Откуда у тебя такие познания? Ты ведь даже не из Синдиката! Кто ты?
– Никто. Как и ты.
Я обиженно замолчала.
– Есть еще вопросы? – ухмыльнулся Дэвид. – Не устала задавать?
– Начинай.
– В смысле?
– Начинай уже отвечать! – вырвалось у меня. – Хватит ходить вокруг да около. Я должна знать, что это за место, где придется коротать остаток жизни. Неужели не ясно?
Не сговариваясь, мы устремили взгляд на «Цех». Я старалась не облокачиваться на балюстраду, грозившую вот-вот доразвалиться. Наконец мне удалось взять себя в руки.
– Так ты ответишь?
– Я привел тебя сюда не играть в «вопрос – ответ», а понять, странница ты или нет.
– Она самая, во плоти.
– Не совсем так. Иногда бываешь и вне плоти. – Дэвид осмотрел меня сверху донизу. – Ты была в Центральной когорте, в сердце Синдиката. Как же так? Где просчиталась?
– Нигде, просто не повезло. А что им за дело до Синдиката?
– О, там же самые сливки! Сборщики, странники, оракулы – сплошь высшие касты, те, кого мечтает заполучить Нашира. Вот в это все и упирается, поэтому и будет подписан акт.
– Что за акт?
– Нашире нужны качественные ясновидцы, но все они находятся под защитой группировок. Свергнуть главарей мимов в Лондоне рефаим не может, а потому вынужден расширять территории. В течение двух лет акт гарантирует создание Второго Шиола, а Париж станет главной цитаделью-поставщиком. – Дэвид коснулся ран на груди. – И никто не посмеет им помешать, пока существует угроза эмима.
Меня охватило радостное возбуждение. Значит, Нашира боится Синдиката. Это что-то новенькое! По мне, главари мимов – никчемные прожигатели жизни, законченные эгоисты, по крайней мере в центральных секторах. Потусторонний совет не собирался невесть сколько лет. Главари шаек вольготно чувствовали себя в своих районах, творили что хотели, пока Гектор отдыхал со шлюхами и просаживал деньги за карточным столом. И вдруг выясняется,
