прозвонит 1 октября на рассвете.
Да пребудет с вами эфир!
МИНТИ ВУЛФСОН,
секретарь «Призрачного клуба», распорядительница.
10
По ком звонит колокол
В предрассветных сумерках ясновидцы когорты I ждали условного сигнала. Сегодня колокола Сент-Мэри-ле-Боу зазвонят с одной единственной целью – возвестить о смерти темного владыки.
Раздался первый удар. По традиции, самый отчаянный из паранормалов тайком пробирался на колокольню и звонил до тех пор, пока не являлись легионеры. На подвиг обычно снаряжали кого-нибудь из людей Аббатисы.
Спустя одиннадцать ударов в гарнизоне гильдии легионеров завыла сирена. Ясновидцы, следившие за смельчаком с крыш и деревьев, начали разбредаться.
Мы втроем устроились на верхней площадке заброшенной ратуши и коротали ночь, любуясь звездами и хохоча над байками про Джексона. Мне было в новинку проводить столько времени с Зиком, но удовольствия я получила массу. Иногда так легко забыть, что мы, несмотря на запутанные обстоятельства, по-прежнему друзья. Куда сложнее забыть, что сегодня мне предстоит выступать перед Потусторонним советом.
Курьер тенью заскользил по крышам Чипсайда и вскоре скрылся из виду. Ник, в молчании наблюдавший за колокольней, сел с нами и наполнил три фужера искристым розовым «Мексом».
– За Сенного Гектора, друзья! – мрачно провозгласил он, кивнув в сторону церкви. – Худший темный владыка за всю историю цитадели. Да канет его правление в Лету!
Сладко зевнув, Зик выпрямился и пригубил «Мекса». Я не шелохнулась.
Через два дня после убийства в почтовом тайнике обнаружился конверт с веточкой гиацинта. Распорядительница созывала всех, кто обладает какой- либо информацией о смерти Гектора, для дачи показаний. На четвертые сутки пришло новое послание: Рот-до-Ушей должна в течение трех дней предстать перед Потусторонним советом и снять с себя все подозрения, чтобы в дальнейшем претендовать на корону. Наконец, третье письмо возвещало о начале предстоящей битвы за власть.
Бандиты I-2 похоронили Сенного Гектора на руинах Восточной церкви Святого Дунстана. Здесь, под сенью густой листвы, покоились все правители Синдиката.
Первый октябрьский рассвет позолотил кровли домов, развеяв утреннюю мглу и сырость. Не найдя никого в звоннице, легионеры спешили обратно в казармы.
Совет прислал нам с Джексоном официальную депешу, чего принципиально не делал на протяжении многих лет. Другой вопрос – зачем мы понадобились? Наверняка это как-то связано с Гектором. Если меня признают виновной в его смерти, можно смело писать завещание.
Ветер трепал мои волосы, пока я разглядывала панораму цитадели, постепенно проникаясь ее мрачным очарованием. На юге бледнел шпиль собора Святого Павла, высочайшей постройки в Лондоне, откуда транслировались показательные процессы над ясновидцами, которых затем отправляли на виселицу. При виде здания я содрогнулась.
– Есть в этом своя прелесть, скажи, – пробормотал Ник. – Когда я впервые увидел Лондон, мне захотелось стать частью его. Приобщиться к великой истории города, где тебе кажется подвластным все и вся.
– Вот почему я осталась с Джексоном, – протянула я, глядя, как с приближением рассвета меркнет свет в окнах. – Чтобы приобщиться.
Неподалеку, на Треднидл-стрит, высилось другое сакраментальное здание – английский банк Сайена, сердце делового центра Лондона. На самом верху сияла голограмма якоря. Банк выделял средства на цитадель, спонсировал смертные казни и обеспечивал материальную поддержку сети сайенских блокпостов. Не удивлюсь, если выяснится, что именно отсюда черпали свое богатство рефаиты.
И с этим мне предстоит бороться? В правом углу ринга – империя с безграничными ресурсами, а в левом – запуганная женщина с парой грошей в кармане.
– Зик, а много в Мексике ясновидческих группировок?
– Да ерунда, – ответил тот, поигрывая шнурками. – Среди них вроде бы есть целители и ведьмы, насчет остальных народ не в курсе. В моем родном городе ясновидцев вообще по пальцам можно пересчитать.
