В углу притулился небольшой буфет со скудными остатками кухонных принадлежностей. Я опустошила солонку над стаканом и протянула его рефаиту.
– Благодарю. – Страж устроил тяжелую руку на колене.
– У тебя есть еще амарант?
– Нет. Разве что у Рантанов сохранилось немного, а пополнить запасы можно лишь в загробном мире. В любом случае амарант не лечит полусдвиг, только призрачные раны.
– Спасибо, что поделился флакончиком, – спохватилась я. – Он пришелся весьма кстати.
– Даже не сомневаюсь. Раны так и липнут к тебе, как пчелы к цветку.
– И неприятности тоже. – Я машинально коснулась шрама на щеке. – Это эктоплазма помогла нащупать пуповину.
– Все правильно. – Страж сосредоточенно втирал солевой раствор в кожу. – Эктоплазма в принципе обостряет шестое чувство, а поскольку это была моя кровь, ты смогла увидеть нашу связующую нить.
– Ах да! Наша таинственная связующая нить.
Страж пристально посмотрел на меня. Черные синяки таяли буквально на глазах. Такой способности к исцелению можно только позавидовать.
– Беглецы написали нечто вроде инструкции, как бороться с рефаитами и эмитами, – сообщила я. – Планирую продать ее на Граб-стрит.
– Скоро рефаитов в цитадели прибавится, и всем им нужно будет питаться. Думаю, стоит предупредить твоих друзей. – Страж отставил стакан. – Ну и что объясняет ваша инструкция? Как убить рефаита?
– Пыльцой анемона, желательно целиться в глаза.
– Во всех цитаделях закон запрещает хранение анемона, а выращивают его, насколько мне известно, только в теплицах Первого Шиола. – Он втер немного соли в запястье. – Впрочем, нелегальные теплицы наверняка есть и в Лондоне.
– Осталось лишь выяснить где. Кстати, это тебе. – Я выставила на тумбочку бутылку бренди. – Из неприкосновенных запасов Джексона Холла.
– Королевский подарок. – Страж немного помолчал. – Как только оправлюсь, сразу вернусь на подстанцию.
– Даже не думай.
– Куда прикажешь в таком случае?
– Ты останешься здесь.
Вместо ответа, он впился в меня взглядом. Мне давно не давала покоя мысль, легко ли рефаитам изображать человеческие эмоции, ведь свои у них отсутствуют напрочь.
Стук в дверь вернул меня к реальности. Страж поспешно отвел взгляд и удалился в ванную. Приходилось соблюдать осторожность: нет гарантии, что нас не выследили.
Я чуть приоткрыла створку и ахнула: на пороге, в фирменной униформе Сайена, стоит Ник. Пот катится с него градом, лицо белое как полотно.
– Jag kunde inte stanna, – задыхаясь, проговорил он. – Я не мог остаться.
– В чем дело? – Я усадила его на кушетку. – Что стряслось?
– СайОРТ… Я больше не в состоянии работать на них, Пейдж. Ни единого дня.
Постепенно он успокоился, обмяк. Я села рядом и обняла его за плечи.
– Они поймали одну беглянку. Эллу Парсон. Весь отдел вызвали смотреть.
По спине у меня пробежал холодок.
– Что смотреть? Ник, отвечай!
– Как на ней испытывают «Флюид-восемнадцать».
– Но ведь формула еще не готова. – Это последнее, что мне удалось в свое время выпытать у отца.
– Похоже, они форсировали разработку, чтобы успеть к Ноябрьфесту. – Ник обхватил голову руками. – В жизни не видел ничего ужаснее. Она рыгала кровью, рвала на себе волосы, грызла до мяса пальцы. Два ответственных разработчика стали ее расспрашивать. О тебе. О колонии.
Мне отчетливо представилась каталка в окружении врачей. Операционный театр, зрители в белых халатах. Меня обуял гнев, но не пламенный, когда хочется рвать и метать, а убийственно-холодный, как битое стекло.
– Ник, Элла тебя узнала?
Ник уронил голову:
– Она потянулась ко мне, прежде чем потеряла сознание. Сразу возникли вопросы. Пришлось сказать, что впервые ее вижу. Потом нас распустили по лабораториям, но я не выдержал, ушел. – На лбу у него выступил пот. – Они догадаются, Пейдж. Сунусь туда снова – и меня в момент арестуют.
Его плечи вздрагивали от бесшумных рыданий. Я привлекла его к себе и крепко обняла. Похоже, Сайен вступил в игру.
– Пейдж, ты знала ее? – сипло спросил Ник. – Скажи, знала?
– Скорее нет, чем да. Ей не удалось продвинуться дальше «белой туники». Давай думать, как тебе убраться оттуда поскорее.
