– Ты не понимаешь… Столько лет работы коту под хвост…
– Лучше будет, если тебя отправят в пыточную? Или на виселицу? – Внезапно у меня перехватило дыхание. – Об этом было твое видение? С часами и кукушкой?
– Нет, но ждать уже недолго. – Он лихорадочно сжал мою кисть. – Мне необходимо раздобыть образец препарата, чтобы создать противоядие. – Ник шумно перевел дух. – Но это не самое страшное. «Экстрасенс» установят не только в общественном транспорте. Планируется охватить всю социальную сферу. Сканеры будут повсюду: в больницах, приютах для бездомных, банках.
У меня внутри все перевернулось. Ночуя в приютах, наши всегда рисковали, но пугал сам масштаб операции. При таких темпах уже в следующем году ясновидцы лишатся элементарной медицинской помощи. А если сканеры появятся и в банках, про двойную жизнь можно смело забыть. Улицы наводнят бесчисленные побирушки.
– Откуда ты знаешь? – прошептала я.
– О, нам любезно сообщили, – горько усмехнулся Ник. – А знаешь, что мы делали? Стояли и аплодировали.
Во мне забурлила жгучая ненависть. Они не вправе так поступать! Никто не вправе посягать на наши законные права.
Ник насторожился, почуяв постороннюю ауру. В дверях ванной стоял Страж. Несмотря на слабость, выглядел он поистине устрашающе. Ник напряженно поднялся и привлек меня к себе.
– По-моему, я забыла вас представить, – спохватилась я.
– Это точно. – Ник сильнее стиснул меня в объятиях.
Со Стражем они общались в колонии, но очень недолго.
Я откашлялась:
– Тогда познакомьтесь. Ник, это Арктур Мезартим, Страж. Страж, это Ник Найгард.
– Доктор Найгард, – Страж склонил голову, – прошу прощения за мой затрапезный вид. Весьма наслышан о вас.
Ник сухо кивнул. Его воспаленные глаза по-прежнему смотрели с подозрением.
– Надеюсь, вам сейчас лучше?
– Можете не сомневаться.
Повисла напряженная тишина. Едва ли Ник обрадуется, если узнает, сколько Страж выяснил о нем, сколько украл моих воспоминаний. Правда, последнее – самое сокровенное, обнажившее наши с Ником сердца, – он получил с моего согласия.
– Покину вас буквально на минуту: нужно вставить контактные линзы.
Ник кивнул, не сводя глаз со Стража.
Я поднялась и направилась в ванную, но дверь оставила чуть приоткрытой, чтобы слышать, что происходит в комнате.
Линзы лежали в банке с раствором на раковине.
Вскоре до меня донесся голос Ника:
– Не будем ходить вокруг да около. Может, ты и вытащил Пейдж из колонии, но это не значит, что тебе стоит доверять. Почему ты не отпустил ее там, на Трафальгарской площади? Почему не оставил со мной?
Молодец, Ник! Сразу взял быка за рога. Любопытно, что ответит Страж.
– Она была нужна мне в Старом городе. Без нее бунт не удался бы.
– Значит, ты ее использовал?
– Да. Человеческие инсургенты по понятным причинам не доверились бы рефаиту. У Пейдж революция в крови. Глупо было упускать такой шанс.
– Ты мог отпустить ее. Должен был, если она тебе по-настоящему дорога.
– Тогда другому человеку пришлось бы лезть к волку в пасть. По-вашему, это более гуманно?
Ник презрительно фыркнул:
– Сомневаюсь. Как и в том, что вам знакомо понятие гуманности.
– Гуманность – вещь неоднозначная, доктор Найгард. Кто, как не медик, должен это понимать.
– В каком смысле?
Разговор принимал скверный оборот. Пора было вмешаться. Я вернулась в комнату прежде, чем Страж успел ответить. При моем появлении «собеседники» резко замолчали.
– Посидишь с нами? – спросила я, повернувшись к Нику.
– Нет, мне надо в Севен-Дайлс. – Он покосился на Стража. – Ты сама давно ушла оттуда?
– С час назад.
– Тогда идем вместе.
Я с сомнением поглядела на рефаита:
