Фаранг

успела бы — но плохо намотанный бинт налез ей на глаза.

Я пнул ее в колено, ушиб ногу, но своей цели достиг — Вако откачнулась к зубцам парапета, ощерив зубы в немом крике. Впрочем, тут же напряглась, пытаясь превозмочь боль и как-то атаковать, но я легко стукнул ее сапогом под грудь (пошло лесом это гендерное равенство!) и наступил на ладонь. Затем проревел, вкладывая в голос всю Джорекову свирепость — авось, да поверят:

— Крэнк! Только рыпнись — башку разобью. Дыши через раз!

Вако поверила. Слыхала обо мне, наверное, больше, чем знал сейчас я сам. Уставилась на Джорека из-под повязки бусинами глаз. Расплесканная по лицу кровь казалась в лунном свете черной акварелью.

Я выдернул из ножен меч Вако, приставил к ее горлу. Слова давались с трудом и прозвучали неожиданно тихо и вкрадчиво:

— Плевать мне, кто там на вас ощерился, плевать с высокой колокольни на вашего дохлого короля, чихать на живую принцессу и на Авриса Сегретто плевать. Я шел тихо-мирно, никого не трогал… И вот… Крэнк, чего уставилась, морда? Черта с два ты, шлендарка, будешь мной прикрываться! А дернешься — проверчу в тебе дырку, поняла?

Вроде бы удалось сыграть крутого. Вако поверила еще раз. Откуда ж ей знать, что до недавних пор я не убивал… не убивал человека. Да и сейчас вряд ли смогу… просто так. Безоружного. Я еще недостаточно… осредневековился, чтобы убивать направо и налево всех, кого моя душенька захочет.

— Ладно, кончай, — мрачно сказала Вако. — У меня от твоих слов, Джорек-Лис, уже поджилки трясутся. Испугалась я, да. И не двигаться никому! Ты, Лис, что предлагаешь?

Я перевел дыхание. Мне почудилось на миг, что реальность погасла и я вывалился в черную пустоту. Наверное, потерял сознание на какую-то долю мгновения. Небо, Вако намеревалась заслониться таким доходягой!

— Так… вот мои слова. Вам нужен лишний меч — мне нужна моя жизнь. Простая сделка. Биться на переднем крае я не хочу, умаялся шибко. — Подбородком я указал на Лейна с Осменом, которые не успели подняться с колен (здорово я их зашиб недомерком!). — Вот эти — годятся!

Ну, вот вам компромисс. Да или нет? Со мной — или без меня? И если без меня — скольких они готовы потерять в схватке? Дела-то у них и так — хуже чем плохо.

Но в ответ прозвучала тишина, звонкая, без привычного уже рокота. Ярко освещенная луной площадка показалась мне сценой, на которой разыгрывается финальный акт шекспировской пьесы. Самонадеянно, конечно, но каждый из нас — Вселенная, и каждый переживает свои, личные шекспировские трагедии. Только бы этот финальный акт не обернулся кровавой баней, где герой и злодеи самозабвенно режут друг друга.

— Ты… сегодня нервный, — с трудом проговорил Рикет, ворочаясь на блестящем базальтовом полу. Привстав, он кашлянул и потрогал ухо. Брошенный на меня взгляд был, скорее, удивленным, чем озлобленным. — Совсем, брат-Лис, распоясался. Дважды по голове за один день! Пей, что ли, пустырник, помогает от нервов.

Ты мне еще предложи транками закинуться, умник!

— Чтоб тебе угореть, — скрипуче пожелал Осмен. Лейн поддакнул кивком, показав темя, где сквозь жидкие сальные пряди пестрели мелкие плеши, будто моль поела. Болячка с говорящим названием «Я люблю ходить по шлюхам, и вот я заимел от них сифилис, как же мне теперь быть?». Интересно, как вышло, что Болгат берет к себе больных этой заразой? Ах да, у него нехватка в людях, вон даже меня намеревался пристроить в десятники.

Все мое внимание было сосредоточено на этих двоих. Торке и Башка куда менее опасны. Но все четверо — слушаются Вако и поступят, а я знал это, как решит командир. И решение это будет единственным, менять его не позволит время, отпущенное на раздумья фантомом.

Или я не позволю. Они же думают, что я приколю Вако недрогнувшей рукой, если та скомандует меня атаковать.

Красноречивый взгляд Вако обещал мне многие горести, болести и прочие несчастья. Она, кажется, была готова рискнуть наказать знаменитого Лиса — наказать примерно, раз и навсегда избавив мир от его присутствия. Толстые окровавленные губы дрогнули…

— Ваккарио Олмас!

Тощий чародей приподнялся из-за спины коротышки. Кричал, надсаживаясь, из последних сил, слепые черные глаза выпучились, как у жабы. Дикие огоньки, однако, изо рта не вылетали, наверное, аккумулятор разрядился.

— А? — Вако даже привстала, так, что кончик меча уперся в ямку между ключицами.

— Ваккарио Олмас, угомонись! Ты сделаешь так, как сказал Джорек-Лис! И все… все вы будете его слушать! Вы… Амтра… тино… ом- ман… — Архея повело, живые мощи, в чем только держится душа? Голова с набухшими бородавками ожогов мотнулась в стороны. — Все… отвечаете его жизнь! Все… его жизнь! Если… с ним… Закопаю! Клянусь всеми силами ковена — сделаю вам горе! Беречь… Они уже идут, вы, кретины!

Тело чародея со звучным шлепком распласталось на камнях.

Рикет, а за ним и Осмен с Лейном выглянули из-за зубцов, причем маленький вор встал на цыпочки.

— Имагон! Ларта, какой огромный!

— Старшая! — рявкнул Осмен. — Он же и правда, выше крыши! Ох, Спящий, сейчас посыплется горох! Что делать, старшая?

Лейн громко чертыхнулся и крикнул просительно: