Лайла пожала плечами:
– Потому что меня разыскивают. Правда, пока они ищут мужчину – Призрачного вора.
– Но ты не мужчина.
Лайла вымученно улыбнулась:
– Вот поэтому меня еще не повесили. Но они скоро догадаются.
Келла такое объяснение не устроило.
– Нет, скажи честно: почему ты на самом деле так этого хочешь?
– Потому что я дура.
– Лайла…
– Потому что я не могу здесь оставаться! – взорвалась она. – Потому что я хочу посмотреть мир, пусть даже не свой! И потому что я спасу тебе жизнь.
«Безумие», – подумал Келл. Полное безумие. Она не пройдет через дверь. И если даже пройдет, если камень подействует, что дальше? Контрабанда – страшное преступление, а провести в другой мир человека, да еще и преступницу – это уже слишком. Одно дело – пронести снежный шар или музыкальную шкатулку, и совсем другое – протащить воровку. «А реликвию из Черного Лондона?» – раздался в голове Келла укоризненный голос. Он потер глаза кулаками и почувствовал на себе взгляд Лайлы. К тому же обитательнице Серого Лондона в Красном не место. Это слишком опасно. Это безумие, и только безумец позволил бы ей… Но в одном Лайла была права: Келл не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы совершить все это в одиночку. Мало того, он этого не хотел. Он боялся через все это пройти, хотя и не желал в этом признаться, и еще больше боялся того, что его ждет в конце. И кто-то ведь должен будет рассказать королевской семье – его матери, отцу и брату – о том, что произошло. Он спасет их от смертельной опасности, а Лайла им все объяснит.
– Ты ничего не знаешь об этих мирах, – проворчал он, продолжая спор скорее машинально.
– Разумеется, знаю, – весело ответила Лайла. – Есть Скучный Лондон, Лондон Келла, Жуткий Лондон и Мертвый Лондон, – протараторила она, загибая пальцы. – Вот видишь, я схватываю на лету.
«Но ты человек», – подумал Келл. Странный, упрямый, отчаянный, но все-таки человек.
За окном уже начался день – серый, дождливый. Келл не мог оставаться здесь и выжидать неизвестно чего.
– Отдай мне камень, – сказал он, – и я возьму тебя с собой.
Лайла фыркнула:
– Отдам, когда перейдем в другой мир.
Келл прищурился и спросил с вызовом:
– А если ты не выживешь?
– Тогда можешь обыскать мой труп, – она небрежно повела плечом. – Уверена, мне будет уже все равно.
Келл в недоумении уставился на девушку. Эта бравада – только ширма или ей и правда нечего терять? Но у нее есть жизнь, а жизни так легко лишиться. Как она может ничего не бояться – даже смерти?
«Ты боишься смерти?» – спросил его Холланд тогда в проулке. Келл боялся, причем всегда, сколько себя помнил. Он боялся, что перестанет жить, существовать. Возможно, в мире Лайлы и верили в рай и ад, но в его мире считали, что, умирая, человек обращается в прах. Келлу рано объяснили, что магия возвращается к магии, а земля – к земле. И после смерти магия улетучивается, а тело становится землей. И ничего не остается.
В детстве ему снились кошмары, в которых он вдруг разваливался на части: только что бежал по двору или стоял на ступенях дворца, а в следующую минуту рассеивался в прах. Он просыпался тяжело дыша, в холодном поту и видел встревоженное лицо Ри, который тряс его за плечи.
– Разве ты не боишься смерти? – спросил он теперь Лайлу.
Она удивленно взглянула на него, а потом покачала головой.
– Смерть приходит ко всем, – просто сказала она. – Я не боюсь умирать. Но я боюсь умереть здесь, – она обвела рукой комнату, таверну, город. – Лучше погибнуть в бурном море, чем жить в затхлом болоте.
Келл посмотрел на нее долгим взглядом, после чего медленно кивнул:
– Ладно.
Лайла недоверчиво насупилась:
– Что значит «ладно»?
– Можешь пойти со мной.
Счастливая улыбка осветила лицо девушки, отчего оно стало совсем юным.
– Солнце почти взошло, – сказала она, бросив взгляд в окно. – И Холланд, скорее всего, нас уже ищет. Сможешь идти?
«Убить антари довольно трудно».
