выстрелы, патроны надо беречь. И, едва твари минуют десятиметровый рубеж, открываю огонь.
Тьму разрывают яркие вспышки, от грохота выстрелов сыплется штукатурка. Пахнет порохом и кровью. Стреляю, чувствуя, как приклад живым существом отдает в плечо. Страха нет, есть лишь азарт охотника и жажда мести.
Каннибалы валятся друг на друга. Коридор застилает дымом, сквозь который доносятся мат и крики раненых. Некоторые из них пытаются отползти подальше.
«Странно, что не стреляют в ответку… Хотят взять живым? Но зачем?!»
Методично всаживаю в тварей пулю за пулей. Стреляные гильзы падают на бетон, и вскоре раздается щелчок.
«Отстрелялся!»
Руки опережают мысли. Открываю подсумок, достаю новый магазин, краем глаза замечая, как из порохового дыма выныривают новые твари.
«Быстрее!»
Отщелкиваю магазин, защелкиваю новый. Затвор, лязгая, досылает патрон в патронник.
«Вовремя!»
Подбежавший каннибал почти наваливается на меня, когда выстрел в упор разрывает его грудную клетку. Продолжаю палить, не давая людоедам подойти ближе. Тела густо устилают бетон. Из темноты летят камни и остро заточенные арматурные прутья. Прячусь за трупами, слыша, как в плоть с чавкающим звуком втыкается сталь. Судя по громким крикам уродов, их становится все больше. Несколько раз подряд хлопают ружейные выстрелы, раздается автоматная очередь. Бьют поверху, головы не поднять. Догадываюсь, что это вступает в дело «старичье». Сейчас прижмут и возьмут живьем.
«Надо встать и задраить гермодверь. Но как это сделать? – ответ приходит сам собой: – Надо шмальнуть из «граника» и выиграть время!»
Чуть приподнимаю голову и, едва не схлопотав пулю, ныряю обратно.
«Расстояние маловато, но зато кучно стоят, – оцениваю я количество потрошителей. – Была, не была!»
Щелкаю переводчиком огня. Лежа на спине, чуть приподнимаю автомат и, прикрывшись телами как бруствером, выпускаю длинную очередь в сторону каннибалов. Пользуясь секундной заминкой, резко сажусь, прижав приклад к корпусу, разворачиваюсь и тяну указательным пальцем левой руки спуск подствольника.
Бух!
Отдача выстрела едва не вырывает автомат из рук. И пока граната, точно в замедленной съемке, летит в сторону тварей, я, больно ударившись затылком об пол, залегаю, стараясь вжаться в бетон. Оглушительный грохот гасит вопли изувеченных. Тут же обрушиваются перекрытия, а с потолка отваливается пласт штукатурки и падает на меня.
Перекатываюсь в сторону. В ушах звенит. Пересилив боль в ноге, встаю, захлопываю гермодверь и, повиснув на рычаге, закрываю задвижки. Все, выхода нет. Каннибалам теперь не пройти, а мне не выйти. Тупо наблюдаю, как затухает валяющийся на полу фонарь. Прислоняюсь к холодному металлу и слушаю, как снаружи, крича и матерясь, лупят чем-то по двери. Рано или поздно они войдут сюда… или же мне придется выйти. Сползаю по стене на пол.
«Нельзя терять время… Посмотрим, может, здесь есть чем еще разжиться», – решаю я, окидывая взглядом «бомбарь».
Ощущая себя заживо погребенным, осторожно перебираюсь через трупы. Подползаю к тому месту, где убитый мной каннибал выронил фонарь. Шарю рукой по полу. Вскоре пальцы нащупывают округлый обрезиненный корпус с характерным выступом. Удача мне наконец улыбнулась: повезло найти так называемый «вечный» динамо-фонарь. В течение минуты методично кручу откидной рычаг, а затем щелкаю выключателем. Бледный луч одного из трех светодиодов заливает подвал призрачным сиянием, позволяя как следует осмотреться. При виде всех этих тел в голову приходит только одна мысль: «Скотобойня».
Трупы беспорядочно навалены один на другой. Лица уже выедены. Сколько же их здесь! Видно, долго таскали. Если бы не холод, то могу себе представить, какой бы здесь стоял запах. Кажется, что мертвецы смотрят на меня, изучают, обвиняя в нарушении их покоя.
Подползаю к телам ребят из моего отряда. Каннибалы не успели снять с них одежду и выпотрошить рюкзаки. Мысленно попросив прощения, обыскиваю товарищей.
Еды нет, твари утащили все. Нахожу лишь фальшфейер, «эфку» и пару ВОГов. Даже после смерти ребята продолжают мне помогать! Простят ли они меня когда-нибудь, а?
Нет времени жалеть себя. Продолжаю поиск. Мне опять везет – на дне рюкзака Хрома пальцы натыкаются на пригоршню патронов. Вынимаю их. «Пятерка». Внимательно рассматриваю их, подсвечивая себе фонарем. Большинство обычные, но штук пятнадцать, судя по маркировке кончика пули зеленым лаком, трассирующие. Больше ничего. Мысль о том, что каннибалы могли проморгать автомат с боезапасом, не дает мне покоя. Кроме как вмешательством старухи из видения это объяснить нельзя. Но с какой целью она это делает? Кто она? Почему мне так знакомо ее лицо? Ответов пока нет.
Устроившись возле стены подальше от тел, я начинаю набивать автоматный магазин. Щелк, щелк, щелк – три обычных. Щелк – трассирующий. Пальцы
