— Доминго. Но я не вламывался; замок был закодирован на мой отпечаток пальца. И его компьютер — тоже. — Кэл подробно рассказал Никки о событиях минувшего дня.
— Но ты уверен, что не убивал Доминго? — спросила она.
— Я уже ни в чем не уверен, — вздохнул Кэл, наверняка он знал только то, что не хочет потерять Никки. — И как убедиться в этом — не знаю. Если я скажу Винсенту: «Как мог я это сделать, по-твоему?» — он объяснит мне, исходя из контекста. Но я не убийца.
— Я знаю. — Голос Никки заметно потеплел. — Что бы ни случилось, я тебе верю. А голограмма по- прежнему у тебя?
Кэл порылся в кармане.
— Есть у нас проектор, Никки?
Никки поднялась и достала с полки проектор.
— Включи, пожалуйста, свет.
Кэл щелкнул выключателем и уселся на кровать; Никки вставила в рамку голограмму из квартиры Доминго, и перед ними возникло изображение церкви.
— Это Пресодистская церковь в Мачу Пикчу, — сразу же определила Никки.
Кэл пристально всмотрелся в фигурки людей, выходящих из церкви.
— Дай-ка мне лупу, — попросил он.
Кэл поднес лупу к голограмме. Лица расплывались, и он уже пожалел, что не взял голограмму целиком, но потом обнаружил, что под другим углом различить их совсем легко.
— Это один из тех, что были сегодня с Толбором, — быстро определил он. — А это… это сам Толбор и второй.
— И какая же между всем этим связь? — спросила Никки. — У тебя есть какие-нибудь идеи на этот счет?
— Никаких — могу лишь сделать вывод, что Толбор — пресодист. Никки с сомнением покачала головой.
— Не представляю, как можно сложить эти кусочки головоломки воедино, даже если они и в самом деле части одной картины. Ты уверен, что не пытаешься просто-напросто сбить меня с толку, чтобы заставить забыть о разводе? Мне бы не хотелось узнать об этом потом.
— Я понимаю, — искренне сказал Кэл. — Если бы у меня в самом деле был шанс заставить тебя остаться, не знаю, что бы я сделал тогда… наверное, даже солгал бы тебе. Но, поверь, все, что я говорю, — это не моя выдумка. Возможно, кое-что я интерпретирую неправильно, но за факты ручаюсь. И я твердо уверен, что вот-вот произойдет — если уже не произошло, — что-то очень опасное, быть может, непоправимое. Помоги мне, Никки.
Она помолчала, внимательно рассматривая собственные руки.
— Кэл, я не могу, — тихо сказала она наконец. — Боюсь, потрясение оказалось слишком велико, и теперь тебе требуется помощь совсем иного рода.
В комнате повисла гнетущая тишина. Кэл почувствовал во рту солоноватый привкус.
— Никки, — нарушил он молчание, — если ты действительно так считаешь, я не смею настаивать. Сделай для меня лишь одну только вещь: повтори все это, глядя мне в глаза.
Никки подняла голову; на ресницах ее блестели слезы. Кэл смотрел на нее ровным взглядом.
— Никки, мне в самом деле нужна помощь — ТВОЯ, а не медицинская.
— Ладно. — Она опустила голову. — Несколько дней, не больше. Потом я ухожу.
Кэл с облегчением выдохнул воздух.
— Ты поступила, как подсказало тебе сердце.
— Что за сообщение ты обнаружил у Доминго? — Никки приняла решение и теперь не собиралась медлить ни секунды.
Кэл взял листок бумаги и написал текст дословно.
— Что значит «у Галентайна», я уже выяснил, — сказал он. — Но цифры «один двадцать два девятнадцать», и «С и Г» — это для меня по-прежнему загадка. Я попросил Винсента подготовить мне список людей с такими инициалами…
— Интересно, может, это каким-нибудь образом связано с церковью?
— Как это?
— Подожди-ка, дай сообразить… А ну-ка, проверим… — Никки подошла к домашнему компьютеру и, собравшись с мыслями, застучала по клавишам.
Кэл радостно смотрел на нее: если уж Никки бралась за что-то, то рано или поздно добивалась успеха. Теперь у него есть отличный помощник. Правда, к радости примешивалась горечь: неужели он был таким идиотом, что сам оттолкнул ее от себя?
— Подойди-ка, — внезапно позвала она. — Взгляни, что ты на это скажешь?
Кэл встал у нее за спиной и вгляделся в экран. В верхней строке значилось: «БЫТИЕ 19:24».
— Понимаешь, Библия — это священная книга пресодистов; ссылки на нее состоят обычно из двух цифр, но я предположила, что единица означает первую ее часть — Бытие.
Кэл начал читать дальше и похолодел от ужаса.
ИПРОЛИЛГОСПОДЬНАСОДОМИГОМОРРУ ДОЖДЕМСЕРУИОГОНЬОТГОСПОДАСНЕБА.
— Да, — севшим голосом сказал он, — это похоже на правду. — Ноги его стали как ватные, и он ухватился за спинку кресла, чтобы не упасть. — Но что это значит?
— В девятнадцатом стихе книги Бытия рассказывается об уничтожении Содома и Гоморры — двух городов, погрязших в грехе; после того как единственный праведник покинул их, Господь их уничтожил. Кэл, но ты же не думаешь — нет, этого просто не может быть.
— Чего именно?
— Нет, это совсем невероятно.
— Давай, Никки, говори. Мне нужны любые зацепки, все невероятное отбросим потом, вместе.
— Видишь ли, — сказала Никки внезапно охрипшим голосом, — это слишком уж дикая аналогия, но я только что подумала — а если эпидемия на Земле вовсе не была случайной?
Глава 9. ДОМАШНИЙ ЗВОНОК
Кэл быстро прикинул в уме все факты.
— Да, в самом деле, — мрачно констатировал он.
— Но если это так и если этот маньяк теперь орудует среди нас… — Она не договорила; в глазах ее стоял ужас. Она уже не жалела о своем согласии помочь Кэлу.
— А что там еще говорится о Содоме и Гоморре?
— Не так уж много; города подверглись истреблению, потому что Господь не нашел там достаточного количества праведников. Точнее, обнаружился лишь один такой человек — Лот. Господь повелел ему покинуть город и даже разрешил взять с собой жену. Но та нарушила условие, обернулась и превратилась в соляной столб. В долине уцелел лишь один город — Сигор.
— И это все?
— Неплохо, конечно, перечитывать время от времени Библию. В предыдущей главе Авраам выясняет у Господа, каково должно быть минимальное количество праведников в городе, и тот последовательно называет следующие цифры — пятьдесят, сорок пять, сорок, тридцать два и, наконец, десять человек.
— Другими словами, для маньяка Дедал — это свое образный космический Сигор… Нет, Никки, по- моему, это чересчур чудовищно. Так не бывает.
— Вот и я о том же — но слишком уж пугающие параллели… К примеру, там говорится «ПРОЛИЛ ГОСПОДЬ НА СОДОМ И ГОМОРРУ ДОЖДЕМ СЕРУ И ОГОНЬ…» А бактерия буквально сжигала людям легкие. — Никки встала и пересела в более удобное кресло; лицо у нее было мертвенно-бледным.
— Отлично. Будем надеяться все-таки, что это плод нашего воображения — однако почему я тогда чувствую такое неодолимое желание спешить? Как будто должен сделать что-то до того, как отчалит
