«Виттория»?
— Ты мне говорил, — проронила Никки.
— Ну так вот, если предположить, что здесь замешан Толбор — и к тому же он прихожанин этой церкви, я в этом уверен, — тогда, боюсь, он может удрать.
— В таком случае все, что нам нужно сделать, — это позвонить на «Витторию» и сообщить им о случившемся. Отлет еще можно задержать.
— Да, конечно, но если мы ошибаемся? Чтобы действовать, нужна уверенность, а у нас еще слишком много нерешенных вопросов. Нельзя же обвинять человека без доказательств.
— Речь идет о слишком серьезных вещах, — возразила Никки, — сумасшедший способен найти оправдание любому своему поступку.
— Какие могут быть оправдания у сумасшедших?
— Уверяю тебя, они у них есть — просто лежат в другой плоскости, понимаешь! Может, он возомнил себя Богом, решил покарать всех жителей Земли за их грехи.
— Но чем Дедал в этом смысле отличается от Земли?
— Возможно, для него есть какая-то разница. У сумасшедших весьма необычная логика, Кэл.
Кэл встал и принялся медленными шагами выписывать по комнате большие круги.
— Мне кажется, я понимаю, о чем ты говоришь, — медленно сказал он. — Я знаю, что чувствовал себя виноватым в гибели Линн, и эта мысль едва не свела меня с ума. — Увидев на лице Никки вопросительное выражение, он пояснил: — Мне опять стали сниться кошмары. Не исключено, что когда я узнал, что у этой трагедии есть конкретный виновник, я действительно лишился рассудка.
— Но почему же ты не рассказал об этом мне? — спросила она.
Кэл остановился и внимательно поглядел на Никки:
— Нет, так мы окончательно запутаемся. Подлинная проблема в Доминго, в каком-то неизвестном мне Джаме и во мне самом. Судя по всему, мы трое сделали что-то, чего не должны были делать, и потерпели неудачу. Возможно, именно этот Джам пытался меня отравить… С другой стороны, это мог сделать и тот, кому я ежемесячно выплачивал деньги.
— Какие еще деньги?
— В районе десятого числа каждого месяца я переводил деньги на имя незнакомого мне человека. Я уж прикинул все возможные варианты, в том числе и шантаж, но, похоже, дело тут в чем-то ином. В этом месяце денег я не заплатил. Есть у тебя какие-нибудь идеи — кому и зачем все это понадобилось?
— Нет. Надеюсь, это никак не связано с капсулами? — спросила Никки.
— Не знаю… Наверное… что ты, кстати, о них выяснила? Ты говорила, что отправила их на анализ?
— Ты был прав. «Витал-22». Моя приятельница будет держать язык за зубами. Но как они к тебе попали?
— Не имею ни малейшего представления, — сказал Кэл. — Одно только знаю — устал я смертельно. — Он тяжело опустился в кресло.
— У тебя был нелегкий день.
— Не у меня одного, у нас обоих. Знаешь, Никки… большое тебе спасибо за помощь. Может быть, ты и права относительно выдержки из Библии… Мне так было нужно хотя бы просто поговорить с тобой… Винсент, конечно, тоже помощник, но его возможности довольно ограничены. К тому же разговаривать с тобой гораздо приятнее.
Никки моментально напряглась, словно Кэл сболтнул что-то неуместное.
— Мне кажется, пора идти спать, — сказала она.
— Конечно, — отозвался Кэл; он видел, что она чем-то задета, но слишком устал, чтобы опять пускаться в выяснение отношений. Он с трудом вылез из кресла и принялся раскладывать на полу диванные подушки.
— Это еще зачем? — поразилась Никки.
— Так будет лучше. Не хочу оказывать на тебя давление.
Никки ничего не сказала, но уходя крепко хлопнула дверью.
Пожав плечами, Кэл улегся на подушки и, устроившись поудобнее, шепнул:
— Винсент, тебе ничего нового в голову не пришло?
— Не-а. Сейчас что, именно это говорят вместо «спокойной ночи»?
— Спокойной ночи, Винсент. Разбуди меня в семь ноль-ноль, хорошо?
— Будьте спокойны.
В течение дня Кэл старательно избегал вспоминать о дочери, но сны неподвластны человеку, и, закрыв глаза он увидел, как Линн удаляется в какую-то мглу, а вслед за ней уходит Никки и тоже не возвращается.
Громкий звонок ворвался в сон, но, несмотря на усталость, Кэл рад был проснуться.
— Спасибо, Винсент. Встаю.
— Ради Бога, но это не я. Похоже, у вас гости.
Кэл открыл глаза и повертел головой; действительно звонили в дверь. Вскочив, он быстро покидал подушки на место. Спальня была по-прежнему закрыта. Он бросил взгляд на часы: уже почти семь; пригладив волосы со лба, Кэл открыл входную дверь. Желудок болезненно сжался, но виной тому был не голод.
Перед ним стоял мужчина, одетый в полицейскую форму.
— Мистер Кэл Донли? — осведомился он.
— Да, это я, — ответил Кэл. — В чем дело?
— Я — лейтенант Добсон из полицейского департамента Мачу Пикчу. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
Лейтенант был моложе Кэла, но намного мускулистее; в руке он держал полицейский значок. Редкие усики и полуприкрытые глаза производили неприятное впечатление.
— Входите.
Полицейский взял стул и усевшись раскрыл свой компьютер.
— Я расследую убийство Габриэля Доминго, который был найден мертвым позавчера, — объяснил он. — Не могли бы вы сказать мне, где находились с полуночи до шести утра в тот день?
— Конечно. Здесь. — Кэл моментально взмок. — А что случилось?
— Свидетели утверждают, что видели вас в окровавленной одежде неподалеку от места преступления.
Кэл изо всех сил старался сохранять невозмутимость; полицейский с не менее невозмутимым видом занес его объяснения в компьютер. Затаив дыхание, Кэл ждал следующего вопроса. Продолжение могло оказаться каким угодно — например, «в салоне «Забвение» мне рассказали совсем другую историю» или же просто «ну все, хватит».
— А вы знали погибшего? — спросил Добсон, за кончив печатать.
— Нет, не довелось. Знаете, немало найдется людей, внешне похожих на меня.
— Конечно, вы правы, сэр. Вы не будете возражать, если я здесь немного осмотрюсь?
— Пожалуйста, пожалуйста, — растерянно пробор мотал Кэл. — Но моя жена еще спит, а я не люблю, когда…
— Все в порядке, дорогой, — послышался у него за спиной голос Никки. — Я все равно проснулась, хоть ты и старался выскользнуть из постели как можно тише.
Кэлу показалось, что она слегка нервничает; он вспомнил о грязной одежде в баке. Может, Никки все-таки ее постирала? Грязная работа, сэр, сами понимаете… В любом случае сопротивляться обыску себе дороже.
— Ну что же, приступайте, — сказал Кэл. — А мы подождем вас здесь. — Кэл уселся в кресло, вспомнив о голограмме, оставшейся в спальне. Если в квартире Доминго проводил обыск этот же полицейский, неприятностей не избежать.
— Присядь, Никки, — сказал он, пытаясь придать своему голосу видимость небрежности.
Сонно улыбнувшись Добсону, она опустилась в соседнее кресло. Теперь видно было, что она
