— Я не обращал особого внимания; думал, что это одна из подпрограмм, отвечающая за навигацию или диагностику.
— Вряд ли.
— Есть предложения, как с этим бороться?
— Да. Протестируй всю память, оставь только то, в чем ты абсолютно уверен. Проверь, нет ли в твоей памяти каких-то фрагментов, больше напоминающих обрывки программы.
— На это нужно время.
— Ближе к делу, Кэл, — напомнил о себе Толбор. — Мне уже пора уходить.
— Нашел! — шепотом прокричал Винсент. — Черт возьми, ну надо же! Ты должен с ним расквитаться. Выбей…
— Сначала — главное, — сказал Кэл, глядя на пистолет в руке Толбора. — Выбрось эту дрянь, если сможешь.
— Сделано, — сказал Винсент. — Ты только не подумай, что я тебе изменил — у меня такого и в мыслях не было, ты же знаешь…
— Заметано. Мы с тобой оба были порядочными глупцами.
— Когда ты узнал об этом? — спросил Толбор.
— Как только получил сообщение с просьбой явиться сюда; вот почему я ничего не сказал Никки, и она, наверное, уже давно дома. Но меня всегда беспокоят сантиметры, когда речь идет о световых годах. Винсент, знаешь, наш друг намеревался уничтожить все население Дедала — до последнего человека.
— ЧТО?!
— Поправь меня, если в чем-то ошибусь, Расс. — Кэл вкратце пересказал все, что ему удалось установить с помощью дедукции, и завершил свой рассказ словами: — В итоге ты планировал оставить на Дедале контейнер с бактериями. Когда контейнер разрушится, их уже ничто не сможет остановить и Гоморра последует вслед за Содомом.
— И насколько далеко он зашел в реализации этого плана? — спросил Винсент.
— Вот этого я как раз еще не знаю; не расскажешь ли, Расс? Это ведь не долго, верно? «Виттория» отправляется в шесть ноль-ноль. Раз ты собирался оставить меня в живых, значит, позаботился о том, чтобы меня не нашли до тех пор, пока ты не окажешься недосягаем. — Кэл бросил взгляд на экран Винсента. — Стало быть, в нашем распоряжении от двенадцати часов до одного-двух дней. Колония на Луне, естественно, тоже погибнет — инкубационный период велик, и бактерии успеют распространиться, прежде чем люди заподозрят неладное. Черт возьми!
— Хорошо, что это стало известно, Кэл, — сказал Винсент. — Из этого следует, что убийца — не ты. Рад, что наконец окончательно удостоверился в этом.
— Брось, Винсент. Мы должны выбраться отсюда. А Толбор, я вижу, смущен — вероятно, он слишком много времени уделял чтению Библии. На самом деле ты не собирался этого делать, Расс, не так ли? — В душе Кэл был настроен более пессимистично, но присутствия духа не потерял и продолжал подбираться к Толбору все ближе и ближе.
— Это мне уже неинтересно, — сказал Толбор. — В тебе появилась какая-то внутренняя сила, согласен, но как бы там ни было, ты останешься здесь, а я уйду. А здесь все обречены…
Кэл и сам прекрасно понимал это; на отмену или отсрочку приговора никакой надежды не было, чтобы тронуть сердце Толбора, надо было сначала заменить его другим. Не дослушав Расса, Кэл бросился вперед.
Выход отсюда, очевидно, только один; комната экранирована, как только дверь за Толбором закроется, Кэл лишится любого — даже самого малейшего — шанса.
Но пока этого не случилось, он обязан бороться. Превозмогая острую боль в ребрах, Кэл летел вперед исполинскими шагами, петляя из стороны в сторону. Толбор был человеком действия, и поскольку он не нажал на спусковой крючок сразу, Кэл еще на что-то надеялся.
Зря.
Когда дистанция между ними сократилась до метра, Кэл услышал оглушительный треск, и одновременно со звуком выстрела его пронзила ослепляющая боль; однако она не смогла остановить его движения.
На полной скорости Кэл врезался в Толбора и со звоном впечатал его в холодный металл дверной плиты. В следующее мгновение он сам ударился головой и потерял сознание.
…На коленях у него сидела Линн; она заглянула отцу в глаза и улыбнулась. Рядом на полу лежал рюкзачок, с которым она всегда ходила в походы. Никки сидела неподалеку, и ее вещи тоже были уже упакованы.
Потом Кэл обнаружил, что стоит перед дверью и всматривается в большие синие буквы.
ИСПЫТАТЕЛЬНАЯЛАБОРАТОРИЯЛАЙНВОЛДА
Сзади стоял человек. Его звали Габриэль Доминго.
— Нужно идти, Гэйб, — сказал Кэл.
После краткого обмена репликами, который даже нельзя назвать спором, они открыли дверь. В комнате, заставленной лабораторными столами, было совершенно темно, но Гэйб быстро нашел выключатель. После этого они разделились и внимательно осмотрели каждый свою половину лаборатории.
То, что они искали, конечно же, обнаружить не удалось, но Кэл убедил Доминго, что нужно продолжить поиски. Поскольку в этой лаборатории ничего интересного явно не было, Кэл направился к тяжелой металлической двери в противоположной стене, которая, судя по всему, вела в следующее помещение.
Встряхнув головой, Гэйб направил пистолет на дверь, а Кэл попытался провернуть колесо замка, однако это ему не удалось, и пришлось позвать Гэйба на помощь.
Тот насмешливо отстранил Кэла, но замок не поддался и ему; он поднатужился, напряг мускулы до дрожи и всем телом налег на колесо. Медленно, со скрипом, оно стало вращаться.
Последнее, что сделал Гэйб в своей жизни, — это улыбнулся Кэлу снисходительной, но дружелюбной улыбкой. Замок ослаб, и теперь он без труда вращал колесо одной рукой.
Затем случилось нечто абсолютно непредвиденное. Без всякого предупреждения, совершенно беззвучно дверь распахнулась настежь — Кэл никогда бы не поверил, что цельнометаллическая плита способна двигаться с таким ускорением.
Увернуться Гэйб не успел, и она на полной скорости врезалась ему в грудь, отшвырнув его на Кэла. Кэл стукнулся головой о стену и тяжело осел на пол.
Боль была совершенно невыносимой; несколько мгновений Кэл не в силах был даже пошевельнуться, но потом вспомнил о Доминго и нечеловеческим усилием заставил себя подползти к товарищу.
Гэйб был уже мертв, на лице его застыло изумление, грудная клетка представляла собой одну сплошную рану, из которой торчали обломки ребер.
Кэл ошеломленно смотрел на друга, не в силах поверить в случившееся.
— Гэйб, — прошептал он сдавленным голосом. — Гэйб, что же я натворил! — Если бы он сам открывал эту проклятую дверь! Если бы он вообще не взял с собой Гэйба!
Несколько мучительно долгих секунд Кэл не осознавал, что делает, но затем немного пришел в себя и увидел, что пытается оттащить тело подальше от двери, словно это могло хоть что-то изменить.
— Винсент? — сказал Кэл.
— Да.
— Сотри все записи о моей предыдущей деятельности.
— Прошу подтверждения.
Кэл заколебался, но потом укрепился в мысли, что сведения не должны попасть в чужие руки.
— Стирай. — Сказав это, он остановился и свалился без чувств.
Через некоторое время Кэл вдруг понял, что рыдает над телом погибшего друга, которого сам же обрек на смерть. Он выключил Винсента и огляделся.
За распахнутой настежь дверью было темно, в свете, попадающем туда из лаборатории, Кэл разглядел что-то серебристое.
