– Разрешите стрелять! Уйдут же! – досадовал Капелли.
– Зацепишь еще один рудовоз – нам точно крышка! – это снова Литке.
Пока они ругались, я был обречен кататься по крыше несущегося марсохода, извиваясь чертовым ужом. Дело в том, что обе мои верхние конечности были теперь заняты – я зажимал ладонями две дыры на противоположных сторонах своего шлема – а свалиться вниз мне почему-то не хотелось.
Параллельно с этим я прикидывал, разумно ли в моей ситуации на несколько секунд освободить хотя бы одну руку, чтобы еще раз шмальнуть из лазерного автомата по визитерам, или следует уже полностью списать себя в медицинские потери и отдыхать – насколько это, конечно, возможно на крыше мчащегося марсохода…
Драматический накал достиг температур термоядерных, когда обнаружилось, что оставшиеся на ходу пять рудовозов (еще два были повреждены обломками взорвавшегося и замерли на месте) на полной скорости бегут к главному жилому модулю.
Конечно, «бег» в их исполнении был всё равно черепашьим. Но ведь и расстояние оставалось плевое!
А значит, под угрозой близкой и неминуемой гибели оказалась как вся группа Щенина, так и важнейшие постройки нашего форпоста!
– У меня передатчик сломался! – выдал в эфир кибернетик Благовещенский. – Не могу дать команду рудовозам остановиться!
– И что делать? – строго спросил Литке.
– Ну… Вообще-то… Надо менять передатчик! – нашелся Благовещенский. – Но где же я его возьму?! Здесь и сейчас?!
– Выдрать второй такой же откуда-нибудь, – предложил Тополь. – Каннибализм в ремонте техники – первое дело.
– Откуда?! Откуда выдрать?! – голос Благовещенского срывался.
– Да к черту! – вдруг рявкнул Тополь. – Вижу визитеров! Даю целеуказание!
– Целеуказание принял! – подтвердил чей-то незнакомый голос.
Это был боец из группы Щенина, оператор единственного имевшегося у нас тяжелого экзоскелета «Румба». Его фамилия была Полозов, но тогда я еще не знал этого.
На экзоскелете Полозова крепились две турели с пушками ЭПК-4.
По сути своей «Румба» с ЭПК-4 являла собой маленький шагающий танк с большим космодесантником внутри.
И вот этот-то танк, выйдя с черного хода жилого модуля, все последние минуты тихонько топал на огневую. А теперь, судя по докладу, он как раз до нее дотопал.
– Бей давай! Нечего ждать! – приказал Литке.
Поскольку он никак не конкретизировал свою команду, огонь открыли сразу четыре космодесантника: Тополь, Щенин, «танк» и Капелли со своей ионной суперпушкой.
Лазерные импульсы, новая порция ионов и стальной буран из стволов ЭПК-4 обрушились на визитеров.
Это был классический перекрестный огонь, пришедший к нам из глубины веков, из первых наставлений по боевой работе пулемета «Максим»…
Эфир затопили крики ярости и даже нецензурщина, которая в Космодесанте не очень-то поощрялась – чай, не сталкеры, зарплаты получаем большие и регулярно.
Во всем этом было так много первобытного, викингского боевого безумия, что я больше не мог оставаться в стороне, трусливо зажимая дырочки в скафандре. Я рывком перевернулся на живот и, подтащив к себе за ремень лазерный автомат, выстрелил в ближайшего химероида.
До того оставались какие-то жалкие метры, но, позор мне, я не попал!
Взрывное испарение перхлоратного песка под ногами или, точнее сказать, ходильными конечностями визитера подбросило его в воздух.
Я еще раз нажал на спуск, снова позабыв о том, как же долго перезаряжается лазерная винтовка!
Тогда, захрипев от ярости, я прыгнул вниз, прямо в серебристое мерцание визитерского камуфляжа.
– Рудовозы! Они совсем близко! – надсаживался в наушниках кибернетик Благовещенский.
Как только мои усиленные электромускулами руки сомкнулись на шее (или что там у него было?) инопланетянина, я зарычал:
– Останови рудовозы! Рудовозы останови, сучонок!
Ясное дело, если бы мое требование распространялось только радиоволнами через передатчик, то «сучонок» меня бы не услышал.
Но в тот миг голос мой рвался вместе с уходящим воздухом прямо из шлема сквозь пробоины. Слуховая мембрана, размещенная на всех скафандрах химероидов, вполне благополучно улавливала мое пищание, а переводчик – переводил.
В общем, меня услышали – как это ни странно.
– Я хочу жить. Гарантируй жизнь, – увидел я зеленые буквы прямо на непрозрачном забрале шлема визитера. Буквы были самыми обычными, кириллическими, хотя и в невероятно странном начертании с обратным наклоном.
– Сначала останови рудовозы! – настаивал я.
– Сначала гарантируй, – этому инопланетному ослу упрямства тоже было не занимать!
– Соглашайся! Соглашайся, Комбат! – проорал Литке.
