Железобетонные опоры в количестве двух штук выкрошились, явив взору ржавую арматуру. Перила отсутствуют. Лишь поблескивают по обеим сторонам моста пеньки ровно срезанных швеллеров. В месте стыка плит зияет трещина, из которой тянется к солнцу жухлая трава и небольшое деревце.
– Тормози! – командует Нинка, видя несерьезное отношение к решению о пешем переходе на противоположный берег.
Машина останавливается.
– Что случилось? – интересуется Боксер.
– Эту речку вброд безопаснее перейти, – решительно заявляю я, демонстрируя солидарность с подругой.
– Это ты зря, – возражает Максим. – Здесь довольно глубоко. И омутов полно. Видишь, как леший хороводит.
– Водяной, – поправляю я.
– Ага. С русалками и хороводит. Групповушку…
– Какая интересная идея, – замечает Боксер, стрельнув глазами. – Федь, ты как к групповому сексу относишься?
– Заманчивое предложение.
– Обломайтесь! – роняет Нинка, вылезая из машины. Я следую ее примеру. – Езжайте, хватит трепаться. Ждите нас на той стороне.
Хрустя щебнем, «Нива» въезжает на мост.
Екает сердце. Воображение рисует крах моста: крошащийся бетон, лопающаяся со звоном арматура, зависшая в воздухе машина, крик…
Ничего этого, слава богу, не происходит.
Автомобиль без происшествий минует мост и замирает.
Посигналив, Максим высовывается в окно.
– Вас до вечера ждать?
– Подождешь – не убудет! – кричит в ответ Нинка. – Пошли, подруга?
– Пошли, – соглашаюсь я.
Стараюсь держаться середины моста, поскольку отсутствие перил действует на нервы. Мелькает мысль, что лучше было остаться в машине, уже была бы на той стороне.
– Да не переживай ты так, – подмигивает подруга, – все будет хорошо.
– Да я и не переживаю.
– Ага, кому другому расскажи, а то я тебя не знаю.
Тридцать два шага, приблизительно шестнадцать метров, именно столько приходится преодолеть, чтобы перейти на другой берег.
А с другой стороны – всего-то! Это ведь не по канату над пропастью. Здесь не разобьешься, даже упав. Намокнешь разве что да испугаешься.
«Трусиха», – с облегчением укоряю себя, делая последний шаг.
Рядом шумно выдыхает Нинка.
– Ух!
– Не прошло и полгода, – ворчит Федя.
– Не спеши, а то успеешь, – отмахивается подруга. Пропустив меня, она ныряет на переднее сиденье. – Чего стоим? Поехали!
– Вот что мне в тебе, Нинусик, нравится, – заводя машину, воркует Максим, – так это решительность. Чуть только что, сразу коня за… это самое, как там его?
– Удило.
– Типа того, – принимает мое предположение Боксер. – И в стойло.
Нинка кривит губы, но не отвечает. Лошадиная тематика ей претит из-за определенной невольной ассоциации с внешностью.
Дорога ухудшается с каждой секундой.
– Такое впечатление, что полосу препятствий проходим.
– В этом есть и положительная сторона, – замечаю я.
– Какая? – Три удивленных голоса звучат в унисон.
– Будь дорога хорошей, отдыхающих была бы уйма. А так…
Переваливаясь с бока на бок, словно бредущая на дойку корова, «Нива» преодолевает испещренный выбоинами участок дороги и замирает у опущенного шлагбаума. «Проезд только для транспорта санатория», – гласит надпись на транспаранте, натянутом ниже погнутого «кирпича».
– Приехали, – зажигая сигарету, кривится Боксер. – Развели студенты как лохов.
– А дальше как?
– Никак!
– Может, поднимем шлагбаум и проедем? – предлагаю я, вслед за подругой выскальзывая из-под навалившегося Феди в распахнутую дверцу. – Замка-то
