Перепуганная не меньше моего тварь улепетывает в противоположном направлении.
Облегченно вздохнув, пытаюсь разведать обстановку по ту сторону решетки.
Зазор между прутьями слишком узок, чтобы просунуть голову, поэтому удается рассмотреть лишь небольшой сектор тоннеля. Неровная стена без следов кладки, пыльные фонари под потолком, и все.
Где я?
Ответа на этот вопрос нет.
Что случилось? Меня похитили? Зачем? Кто?
Вопросов множество – ответов нет.
– Эй! – в отчаянии бросаясь на прутья решетки, кричу я. – Выпустите меня!
– Заткнись!
Вздрогнув, делаю шаг назад. Я не ожидала ответа.
– Кто здесь?
– Я ведь сказал, заткнись! – В голосе звенит злость.
– Выпустите меня! – не слушаясь здравого смысла, бросаюсь грудью на решетку, протягиваю руки на голос. – Выпусти…
Рык, топот и резкая боль, обжигающая просунутые сквозь решетку руки.
С криком отскакиваю.
На предплечьях буквально на глазах напухают кровоточащие рубцы.
Подняв глаза, вздрагиваю.
По ту сторону решетки стоит разъяренный карлик. И хотя у страха глаза велики, роста в нем точно не больше метра тридцати. Короткие кривые ноги широко расставлены, поросшая рыжеватым мехом грудь ритмично вздымается, жилы на шее вздулись, словно тросы, мясистые ноздри трепещут. Впору вспомнить о гномах. В руках плеть: рукоять сантиметров двадцати и полутораметровое плетиво в палец толщиной, на конце раздваивающееся, словно змеиный язык.
Дрожащими руками открыв замок, он распахивает дверцу.
Я в ужасе забиваюсь в угол.
– К… кто вы?
Карлик взмахивает рукой. Плеть послушно взлетает к потолку и стремительно и столь же безжалостно, словно атакующая кобра, падает на инстинктивно вскинутую в попытке защититься руку.
Боль от удара такова, что, кажется, будто сломана кость.
– А-а-а!
– Я же говорил, заткнись!
Очередной удар приходится на правое плечо и спину.
– А-а!
– Молчать!
Плеть рассекает кожу на бедре. Дернувшись, заваливаюсь на бок.
– Молчать, пока тебе не позволят говорить! – орет карлик, нависнув надо мной. Голые ноги, торчащие из-под кожаного передника, кривы и непомерно волосаты.
Свистит в воздухе плеть, звонко охаживая по бокам, спине и рукам, которые я поднимаю в бесполезной попытке защититься. Порванная в лоскуты блузка пропиталась кровью и липнет к спине. Я уже не кричу, лишь вою на одной ноте.
– Откроешь еще раз без приказа рот – убью, – шепчет мучитель, пиная меня под ребра.
Не в силах справиться с ужасом, зажмуриваю глаза.
Гремит, захлопываясь, дверь. Выстреливает язычком замок.
Растянувшись на каменном полу, давлюсь слезами и стоном.
За что?
Почему я?
Ответа нет.
С трудом поднявшись на четвереньки, ползу к сбитому из досок лежаку. За мной тянется цепочка кровавых отпечатков.
Больно-то как, мамочки!
Но страх, или даже скорее ужас, перед нечеловеческой жестокостью карлика душит крик. Остается лишь плакать, глотая жгучие слезы, и надеяться. Хотя один бог ведает, на что мне надеяться. Уж слишком все происходящее похоже на кошмар. Не могло в жизни со мною случиться этого. Не могло. Но я
