понимаю, что это не сон. Кошмар, но наяву. И он происходит здесь и сейчас.
Самое страшное – я не понимаю, что происходит. В голову лезут предположения, одно ужаснее другого. Благо телевидение нынче не скрывает темную сторону человеческой натуры. А скорее даже выпячивает, так что хочешь – не хочешь, но нахватаешься.
Работорговцы, поставляющие в восточные страны невольниц для гаремных утех.
Маньяки. Хотя эти предпочитают действовать в одиночку, если верить криминальному каналу.
Какие-нибудь сектанты. Нынче, пользуясь пассивной ролью православной церкви, в каждом городе по несколько молельных домов разных сект, а уж сколько тайных… а ведь есть еще и антагонисты: сатанисты и дьяволопоклонники разные.
Семейка извращенцев, как в «Доме 1000 трупов» или «Повороте не туда».
«Черные» шахтеры, использующие недобровольных помощников в их опасном и тяжелом труде.
Гномы, если Профессор писал не фантастику.
Ни одно из предположений не сулит ничего хорошего.
7. Ростом невелик, да нравом зол
– Эй! – грозно рычит карлик, стукнув рукоятью плети по решетке.
Вздрогнув, отскакиваю в дальний укол. Тело сотрясает крупная дрожь.
– Кажется, уроки ты усваиваешь, – довольно скалит желтые и непропорционально крупные зубы человек с плетью. – Иди сюда.
Мотая головой из стороны в сторону, жмусь в угол.
– Не заставляй меня злиться.
Дверь открывается, и карлик повторяет:
– Иди сюда.
Понимая, что, если я не подчинюсь приказу, плеть превратит кожу в лохмотья, через силу поднимаюсь. Не сводя взгляда с подрагивающего на полу кончика плетива, подхожу к двери.
– Стань туда, – кивает карлик.
Выхожу из камеры. В двух метрах от указанного места замерла Нинка. В расширенных глазах подруги мечется тот же страх, который скручивает мои внутренности в тугой клубок. Ее тело, носящее следы близкого знакомства с плетью карлика, едва прикрыто окровавленной майкой, оставляющей открытыми ягодицы.
Живая, слава богу, живая!
Подруга всхлипывает, подается навстречу, но не решается броситься ко мне.
Я тоже не делаю ни одного лишнего движения. Слишком свежа память о боли, слишком силен страх.
Остановившись в указанном месте, озираюсь. Осторожно, стараясь не вертеть головой.
Несколько сзади стоит, переваливаясь с носка на пятку, здоровенный мужик в пятнистом камуфляже. Под два метра рост, широченные плечи, скуластое лицо с высоким лбом и темными-темными, почти черными глазами. Светлые, а быть может, седые волосы пострижены под «ежик». В выправке сквозит что- то военное. И дело тут не в камуфляже, а в комплексе мелких, но красноречивых штришков. Прямая спина, цепкий взгляд, сидящая как влитая форма. Даже автомат на плече выглядит как-то по-армейски уместным. Нет сомнений, что он в один миг окажется в руках, и смертоносный поток свинца разорвет цель в клочья.
Встретив взгляд вооруженного мужчины, цепенею. Так, наверное, замирает мышь пред змеей. Гулко отзывается в ушах ток крови.
Взгляд скользит дальше, и я, вздрогнув, продолжаю осматриваться.
Коридор, начинаясь массивной железной дверью, уходит вдаль и там резко поворачивает в сторону. Мы стоим почти посредине. По правой от меня стороне сплошная стена, часть довольно грубо вырубленного в каменном массиве тоннеля. С противоположной – ряд решеток. За ними угадываются камеры. Шесть или семь. Вроде бы пустые.
Как оказалось, я ошиблась.
Карлик проходит дальше по коридору и открывает дверь крайней камеры.
– На выход.
Подволакивая левую ногу, появляется Федя. Одно ухо ярко-красное, величиной с ладонь. Под глазом припухлость, а на подбородке – кровь. Спортивный костюм в грязи, словно его в болоте неделю вымачивали. Обуви на ногах нет.
– Стань там.
Парень послушно выполняет распоряжение карлика.
Мелькает мысль: «А Боксера взяли или нет?»
Мужик в камуфляже отступает к стене и демонстративно кладет руку на рукоять заткнутого за ремень пистолета. Выглядывающий из-за плеча приклад автомата ныряет вниз.
