– Пошли…
– Куда? – бледнею я. Передник из кожзаменителя, ботфорты и похабная улыбка рождают дурное предчувствие.
– Работать будешь, – произносит он, сопровождая сказанное похабными жестами. – А ты, смотрю, тертая девка. Споро пристроилась.
Молча запахиваю халат и замираю у двери.
Щелкает замок.
– За мной.
Проходя мимо камеры, из которой вчера увели парня, бросаю украдкой взгляд. Постель пуста, в камере никого. Длинноволосый юноша не вернулся.
Проводив меня на надзирательскую половину, надсмотрщик указывает на пару дверей по правую руку, сразу за первым перекрестком.
– Заходи.
Похолодев, делаю шаг.
– Не сюда, в следующую. Сортиры сегодня мыть тебе не придется. Хотя идея замечательная.
Ведущий вправо коридор закруглен, поэтому рассмотреть, куда он ведет, не удается. Однако заканчивающиеся в паре десятков шагов ковролин и ковровое покрытие стен, отпечаток грязного сапога – все это, сложившись воедино, дает возможность предположить, что за поворотом находится путь наружу, за пределы подземелья. На волю. Наверняка более короткий, чем тот, которым доставляют новичков.
Открыв правую из дверей, осторожно ступаю на покрытый кафельной плиткой пол. Сразу ощущаются более низкая температура – градусов 15 от силы – и повышенная влажность.
Обстановка говорит сама за себя. Стоящие в ряд стиральные машинки. Пара гладильных досок, какой-то непонятный агрегат устрашающей конструкции, ряд железных шкафов. Большой бельевой ящик. Рядом стеклянные двери душевых кабинок. Сквозь приоткрытую дверь в дальнем углу виднеются деревянные лавки сауны.
– Твоя задача следующая, – произносит карлик, позевывая, – загрузишь грязное белье в машинку. Сколько чего сыпать разберешься?
– Да. А где…
– В нижнем ящике.
– Этом? – уточняю, указав на ближайший шкаф.
– Да. Поставишь на быструю стирку. Это немногим больше получаса. Пока будет работать машинка, ты вымоешь здесь стены и полы. Все, что нужно, – в том же шкафу, ящиком выше. Ясно?
– Да, Господин Кнут.
– Приступай. И чтобы сияло так, как мое хозяйство в банный день.
Карлик уходит, и я принимаюсь доставать из бельевого ящика халаты. Следы крови на них однозначно указывают, на чьих плечах они носились. Загружая стиральную машину, стараюсь время от времени незаметно бросать взгляд на дверь. Интересно, за мной наблюдают? Или индекс доверия ко мне после вчерашнего посещения Вольдемара вырос?
Выставив время и режим стирки, нажимаю кнопку.
С урчанием наполняются водой емкости.
Прикрыв опустевший бельевой ящик, принимаюсь за уборку.
Плохо поставленная стиральная машинка гудит на высоких оборотах и подпрыгивает, словно необъезженная лошадь под наездником.
В очередной раз посмотрев на дверь, от неожиданности роняю тряпку.
В дверном проеме замерло нечто в саване.
Сглотнув, я справляюсь с первоначальным испугом и облегченно вздыхаю.
Вот уж воистину призрак. Только не то привидение, которыми славны готические романы и замки доброй старой Англии – хотя что там доброго и хорошего в объятой братоубийственной войной стране? – а один из плюгавых спутников Великой Екатерины. Он, видимо, решил попариться в сауне, вот и завернулся в простыню.
«Или все хуже, и он тут по мое тело…» – холодеет в груди.
Некоторое время продолжая таращиться на меня, Призрак шевелит губами.
Терпеливо жду распоряжений. Сердце заходится в истеричной пульсации.
Так и не сказав ни слова, он вошел, повесил простыню на крючок, продемонстрировав бледное тело с расплывшимися татуировками на спине, и открыл дверь в душевую кабинку.
Стыдливо отвернувшись, я с яростью набрасываюсь на зазоры между плитками. Набившаяся туда грязь никак не желает вымываться.
Застучали по стеклу струи душа. Завыл Призрак. Или этот вой у него песней зовется?
Не удержавшись, посмотрела на моющегося мужика.
Прижавшись тощими ягодицами к стеклу двери, он азартно выводит ими восьмерки, одновременно мыля голову.
