– Не увидеть – когда весь Рим под надзором? – спросила Леонора.
– Люди Пьетро ждут их снаружи, – ответил он ей, – они покинут город тайно.
Все обнялись. Но прежде чем уехать, Сандро встал перед Кларой на колени и, когда глаза их оказались вровень, прошептал:
– Когда-нибудь я расскажу тебе историю одной женщины, которую я знал. Ее звали Тереза. – Он поднял глаза к Маэстро. – Я все думаю… – пробормотал он.
Они скрылись под завесой дождя. Но прежде чем исчезнуть за поворотом аллеи, Алессандро обернулся и помахал Кларе. Может быть, то подействовала сила предка? Ей показалось, что она видит его впервые.
Клара осталась на вилле с Петрусом, который привычно впадал в дрему, как только они оказывались вдвоем. Но в это утро он как-то задумчиво посмотрел на нее, и ей показалось, что он трезвее обычного.
– Кто такая Тереза? – спросила она.
– Что ты знаешь о призраках? – поинтересовался он в ответ.
– Они живут с нами, – сказала она.
– Нет, – ответил он, – это мы живем с ними и не даем им уйти. Они уйдут, если им рассказать правильную историю.
Клара ничего не ответила. Что-то в нем изменилось.
– Я не могу сегодня рассказать тебе о Терезе, – продолжал Петрус, – но я расскажу тебе историю, которая приведет к ней. – Он вздохнул. – Но прежде мне нужно опрокинуть стаканчик.
– Может, лучше не пить? – возразила она.
– Не думаю, – сказал он. – Люди, когда пьют, утрачивают свои способности, а я становлюсь только сильнее.
Он встал и налил себе густого красного вина.
– Я, должно быть, единственный, чьи таланты раскрываются с вином амароне, – сказал он. – Почему? Загадка и туман.
– Но кто вы на самом деле? – спросила она.
– Как это – кто?
– Маэстро, Паулус, Маркус и ты. Вы ведь не люди?
– Люди? Конечно нет, – сказал он озадаченно. – Мы эльфы.
– Эльфы? – повторила она в изумлении. – Разве бывают эльфы-пьяницы?
Он принял удрученный вид:
– Я не пьяница, у меня просто повышенная чувствительность к алкоголю. Кстати, мы все такие. И что, из-за этого лишать себя такого удовольствия?
– У вас что, все пьют?
– Да нет же, – сказал он немного неуверенно. – Потому-то я и здесь.
– Ты здесь ради москато?
– Я здесь ради москато и разговоров с людьми.
– У эльфов нет интересных разговоров?
– Есть, – сказал Петрус и потер лоб. – Это посложнее, чем я думал, – пробурчал он.
– А чем вы занимаетесь весь день? – поинтересовалась Клара в похвальном желании помочь ему.
– Да разными делами, разными… Стихосложением, каллиграфией, походами в лес ходим, в сады камней, занимаемся керамикой, музыкой. Встречаем сумерки и туманы. Пьем чай.
Целые реки чая.
От этого последнего соображения он как будто приуныл.
– Не могу даже сказать тебе, сколько мы выпиваем чая, – подытожил он, окончательно загрустив.
– А беседы?
– Беседы?
– Они похожи на разговоры с Маэстро?
– Нет-нет. Большинство из нас не столь вдохновенны. Мы – обычные эльфы. Праздники тоже бывают. Только совсем другие.
– Как это – совсем другие?
– Никто не рассказывает историй. Читаем стихи одно за другим, поем длиннющие кантаты. Но никаких историй про привидения или про поиски трюфелей.
При упоминании об этом он сразу оживился. Как раз накануне один рассыльный вел на кухне нескончаемый рассказ, действие которого происходило в тосканских лесах.
