– Давай уже уложим призрака баиньки. Мне ванна нужна. Мне, блин, двенадцать ванн нужно. А завтра мы объявим о трагическом завершении нашей помолвки. Хочешь быть один? Будешь, – пообещала Эви, и они пошли дальше молча.
Воды уже было по середину голени. Она стекала по бокам тоннеля и плескала на ходу им на одежду, пробирая холодом до костей. Эви поглядела через стальную опорную арку тоннеля на ту сторону путей, c платформой обратного направления. Тьма на мгновение озарилась, показав выбеленный силуэт мужчины в шахтерской каске. Что-то в нем было неприятно неправильное. Вот он упал на корточки… рот его все открывался и закрывался, открывался и закрывался…
Эви ахнула.
– Ну, что еще? – сердито спросил Сэм.
– Ты это видел?
– Что – это?
Эви ткнула пальцем через арку в пустое место.
– Ничего, – сказала она. – Ничего.
– Эй, я вроде нашел! – крикнул впереди Мемфис.
Он стоял перед старыми воротами, украшенными вызолоченными цветами – останки давно минувшей эпохи. Никакая ржавчина не могла скрыть их былой красоты. Мемфис и Сэм растащили створки против напора воды; петли протестующе завизжали, недовольные необходимостью снова работать после стольких лет сна.
– Ну, вот мы и на месте, – сказал Мемфис.
От фонариков было немного толка в царившей здесь густой, бархатной тьме, но в конце концов глаза немного привыкли к ней. Мемфис повел лучом по заброшенной станции, высвечивая, пусть хотя бы на мгновение, руины ее великолепия.
– Вот ведь дьявол, – выразился Сэм, закидывая голову, чтобы разглядеть высокий сводчатый потолок.
Витражное окно запеклось полувековыми напластованиями пыли. Почерневшая люстра опасно накренилась на полуоборванной цепи. Сэм обмел паутину с выщербленных клавиш рояля, тюкнул одну, но звучать она отказалась. Это было похоже на остатки кораблекрушения, только на суше. Внизу, на путях, возлежал гниющий остов самого первого в Нью-Йорке поезда метро.
– Осторожней на ступеньках, – предупредил Мемфис, спускаясь на нижнюю платформу.
Он сунул голову в вагон и возвестил:
– Тут ничего, кроме куч пыли.
Луч фонаря упал на кольцо битых лампочек вокруг входа на станцию и полустертые буквы на табличке: «ПНЕВМАТИЧЕСКАЯ ТРАНСПОРТНАЯ КОМПАНИЯ БИЧА».
– Все как Исайя рисовал, – пробормотал Мемфис.
– Мне не нравится это место, – сказала Тэта.
– Почему эти уродские призраки не могут являться в каких-нибудь шикарных местах, типа клуба «21», а? – задала вопрос Эви, хлебая из секретной фляжки, до сих пор прятавшейся у нее за подвязкой.
– Эвил! – Тэта с боями изъяла у нее сосуд. – Я тебя прикончу!
– Ну, Тэта! Ты посмотри, какая жуть кругом.
– А ну, мое. – Тэта быстро глотнула и передала фляжку Мемфису. – Только не смей ей отдавать.
– У меня был очень гадкий день! – проорала Эви, так что зазвенела вся станция.
– Тихо ты! – прошипела Тэта. – Смерти нашей хочешь?
– Ты в эфире, Провидица, – сказал Эви Сэм. – Самое время прочесть что-нибудь, чтобы мы уже повыгнали призраков, спасли друзей и убрались отсюда подобру-поздорову.
Эви изобразила крайнее отвращение.
– Я вам не компас, я предметы читаю. Нельзя вот так просто взять меня и наставить на север…
– Вот чего я реально хотела бы, так это наставить свою ногу тебе на… – вызверилась Тэта.
– А один из этих фонарей она прочесть не может? – вмешался Мемфис. – Или кирпич?
– Может, – сказала Эви, – но толку с этого будет как с козла молока. Это никого конкретно не касается, – добавила она, не без труда выговорив слово «конкретно». – Эх, никто тут не ценит литературные метафоры.
– Если тебе тут все едино, я не хочу здесь оставаться ни секунды сверх нужного, – сурово сказал Мемфис. – Чем скорее мы найдем то, что принадлежит призраку, тем лучше…
Тэта пошла рыскать фонариком по пустой станции. Сэм светил Мемфису, который рылся в завалах битого кирпича, ища хоть что-нибудь полезное.
– Ничего, – сказал тот какое-то время спустя. – Давай глянем там, внизу.
