Андрей беспрепятственно уходил к выходу, скрываясь за спинами прибывающих через центральный вход вооруженных людей с белыми повязками. Он не спускал насмешливых глаз с мистирианина, словно знал все его ходы наперед и попросту играл.
По крайней мере, Егор воспринял это именно так. Насторожился и не прогадал — когда Андрей махнул в его сторону рукой, Волков успел оттащить Илияса от поверженного врага и нырнуть за спины дерущихся.
Вслед полетели пули, с хлопками врезаясь в живые тела.
— Черт с ним! — рявкнул сам себе Егор. — Еще свидимся!
Илияс лишь тряхнул челкой.
Запах крови опьянял. Он заставлял испытывать ту самую боевую эйфорию, из-за которой Егор и любил свою работу. Хотелось орать, хохотать в лицо врагам, ловко орудуя ножом. Вместе с тем, религера тревожило такое состояние, оно могло сыграть с ним злую шутку. Нельзя увлекаться, нельзя!
За спиной охнул Илияс. Религер успел обернуться и ткнуть ножом в грудь мужика с белой повязкой на руке, готового повторно ударить парня чем-то, напоминающим киянку. Бланцы сгреб выпавший нож, зажимая драную рану на голове, кивнул: «Я в порядке».
Отмахиваясь, они пробивали себе путь к центральному проходу. Егор невесело заметил, что драка перешла в ту фазу, когда уже не осознаешь рамок и границ, просто рубишь каждое незнакомое лицо. К тому же, судя по всему, присутствующие религеры сцепились друг с другом, вспоминая старые обиды. В плотной толпе резня шла особенно жестокая, лишенная всяких правил. Тут же мелькали люди Андрея с повязками, вооруженные битами, топорами и пистолетами. Менее подготовленные к побоищу последователи Калины почти все лежали бездыханно, путаясь у живых под ногами.
Холодная сталь мазнула по рукаву. Чье-то тело, отлетевшее от удара ноги, припечатало Егора к стене. Противник развернулся и Волков чудом перехватил руку с ножом, направленную в живот. Враг пыхтел в лицо кровавыми пузырями, сквозь разорванную рубаху виделось иссеченное тело.
Откинул, добавив вдогонку пару ударов. Перед глазами пронеслось лезвие топора — Егор лишь отшатнулся, ткнул стилетом в перекошенное лицо. Рванулся вперед…
И оказался перед Хирургом, вытирающим тонкое, длинное лезвие похожего на шпагу клинка о пробитое в нескольких местах тело лежащего ничком мужчины. Рядом с ним, с намотанным на левую руку грязно-серым пиджаком и с финкой в правой руке, стоял Иванов. Он выглядел так, словно только что выбрался из ямы с мясным фаршем.
За спиной Хирурга, трясясь и повизгивая от ужаса, сидел дрожащий Ламий, он не мигая взирал на скорчившегося в неестественной позе Марка — у того отсутствовала половина черепа.
А в сторонке, прислонившись к стене, всхлипывала Таисия. Из раны на плече сочилась кровь, но в остальном девушка была цела.
— Ты! — проревел Хирург. — Ты жив?
Иванов резко оглянулся, на всякий случай, делая шаг в сторону и разворачиваясь.
— Не твоими молитвами, — огрызнулся Волков. — У вас, я посмотрю, дела похуже, верно?
Хирург ничего не ответил, лишь принял стойку, выставив перед собой клинок.
— Подставить меня хотели, суки, — Егор перехватил удобнее стилеты и бросил испепеляющий взгляд на Ламия.
Старший заелозил ногами, силясь отползти дальше от свирепого религера. Его лицо, и без того бледное, вовсе превратилось в белое полотно с черными мазками перекошенного рта и распахнутых глаз.
Иванов чуть наклонился к Егору и сказал, извиняясь:
— Я не смог. Не могу лишить жизни Старшего, это сильнее меня.
— А у меня вот не осталось никаких моральных принципов в отношении этих, — губы Волкова разошлись в плотоядной улыбке. — Ну ка…
Религер резко качнулся вперед, топнув ногой. Глава охраны лишь прищурился, словно ловя Волкова в прицел. Он не стал отступать или стараться договориться — и так ясно, что все долги покроет смерть.
— Ааа! — противно завыл Ламий.
Егор атаковал стремительно, беспощадно. Быть может, Хирург был отличным телохранителем, однако одноглазый превзошел его в искусстве убивать.
Защитник Старшего выкинул вперед руку с клинком, делая ставку на длину лезвия, но Егор в последний момент сместился в сторону, волчком прошелся вдоль клинка и двумя хлесткими ударами погрузил ножи в горло Хирурга. Повернулся к Ламию, отталкивая тело телохранителя ногой. Пророкотал:
— Ты веришь в бога, слизняк?
Ламий выпучил глаза и обмочился. Неожиданно резво для своего веса вскочил и попытался на карачках уползти прочь.
Волков настиг Старшего и с каким-то пугающим удовлетворением сломал тому шею.
— Вот и все, — раздался сзади голос Иванова.
И тут же какой-то сдавленный звук, сдерживаемый стон.
Егор стремительно обернулся, успел поймать оседающего Иванова. Ладони окунулись в горячее и липкое, стремительно заливающее спину
