— Так ты дочка… нет, внучка?!
Ну вот, смышленая! И до нее наконец дошло!
Почудилось, что над левым ухом едва слышно вздохнули. Алый? Демон тоже удивился. Не хватает только, чтоб его засекли! Но нет, кажется, никто не заметил.
— Где медальон сейчас? — спросил директор.
— У меня в комнате, в защищенной шкатулке. Лидия Фарисеевна сказала, что шкатулка экранирует, и медальон нельзя засечь. Я схожу за ним?
Кривин медленно покачал головой.
— Если медальон в экранирующем контейнере от Лидии Фарисеевны… Эфиальт не найдет его. Сейчас позвоню Вове, пусть заберет шкатулку с печатью и куда-нибудь спрячет.
Он набрал номер и стал слушать гудки.
— Что-то не отвечает… попробую еще раз.
Тут в зал твердой походкой вошла Лидия Фарисеевна. За ней семенила Наташа.
— А где Вова? — спросила Беттина.
— Сказал, у него голова жутко разболелась на нервной почве, — махнула рукой секретарша. — Я дала ему свое успокоительное и в кровать отправила. Он же нам все равно сейчас не нужен.
— Наоборот, как раз в данный момент он нам позарез нужен, милочка! — воскликнула Беттина. — С чего ты вдруг распоряжаешься?
Лидия Фарисеевна звучно откашлялась.
— Всем добрый вечер. Надеюсь, причина, из-за которой старого человека выдернули из постели, уважительная.
— Всех выдернули, — передернула плечами Беттина.
— Ах, так ты тоже старая, — хмыкнула Лидия Фарисеевна.
Охотница открыла рот, чтобы ответить колкостью, но наткнулась на ледяной взгляд Кривина и не решилась.
Быстро убрав телефон, директор подошел к Лидии Фарисеевне и обменялся с ней крепким рукопожатием.
— Я благодарен, что вы отнеслись к моему звонку со всей серьезностью, — сказал он. — Ситуация чрезвычайная, поверьте. Я договорился с Робертом, вам оплатят эту работу по двойному тарифу.
Беатина присвистнула, а я мысленно поаплодировала нашему бюрократу. Надо же, выжать из Роберта двойную оплату!
— Надеюсь, вы сможете приступить прямо сейчас. — Кривин принял у старухи пальто и передал Наташе. — По одним сведениям, Институт атакуют завтра, а по другим — сегодня ночью. Принести вам что-нибудь? Кофе, чай, булочку?
— Крепкий чай с лимоном не помешал бы, — согласилась старуха. — Без сахара, пожалуйста.
— Наташа, сделай, — распорядился Кривин.
— А я пока спрячу шкатулку, — предложила я.
— Что это на тебе, девочка? — сощурилась старуха. — Воняет, как прокисший суп.
Я принюхалась:
— Неправда, ничего не пахнет! А, вы в переносном смысле?
— Да, Лидия Фарисеевна, и не могли бы вы потом сказать конкретнее, что заложено в данном артефакте? — добавил Кривин. — Это украшение — дар демона Эфиальта, нашего врага.
— Серого, — подсказала я.
— Почему серого? — не понял Кривин.
— Ну, я так его вижу.
— Ты видишь оттенки? Врешь! — не поверила Беттина. — Никто не видит, кроме магов. А ты обычная вертихвостка.
Я решила не реагировать: я выше этого!
— Вряд ли украшение — простая драгоценность, — закончил мысль Кривин.
Коротко кивнув, Лидия Фарисеевна направилась в дальний конец зала — туда, где на голограмме Шатра виднелось темное пятно повреждения. Проходя мимо, бросила:
— Останься, будешь помогать.
— Но я должна сбегать спрятать шкатулку.
— Беттина сходит, — возразил Кривин. Затем повернулся к Наташе:
— Сделай гостье чай, а я разбужу Вову. Спать в такой момент крайне безответственно с его стороны и просто-напросто опасно.
Беттина поджала губы — не хотелось быть девочкой на побегушках, — но потом улыбнулась. Ну да, поняла я с некоторой ревностью, предвкушает, что увидит печать. Наверное, любому охотнику приятно подержать в руках легендарный артефакт. А это, между прочим, моя вещь!
