встретилась с ним взглядом. Он смотрел задумчиво, чуть нахмурившись.
– Еще гостинцы? – кивнула я на его руки, что сжимали книгу. – Сказки?
– Простите, – улыбнулся он. – Я ведь говорю, ожидал тут детишек маленьких встретить. Просто вы совсем молодо выглядите, Вересенья, вот я и подумал…
– А я сказки люблю, – встряла Леля, вытащила из ладоней Ильмира книгу, раскрыла. – О, вот эту сказку особенно! Про зачарованную царевну! Как вы думаете, может, и правда так бывает?
– Как? – подхватил Таир, заглядывая «братику» через плечо.
– Вот так! Что царевну зачаровал злой колдун, и все на свете она забыла! И царевича своего, и дом родной, и обещания свои! Может такое быть?
Я поперхнулась травником, погрозила Леле кулаком. Но вредина сделала вид, что не заметила.
– А что, вполне! – весомо подтвердил Таир. – Я вот слышал от дядек, что такое с одним… пастухом приключилось, представляете? Встал наутро и ничего не помнит! Ни супружницу, ни детей! Ничегошеньки! Отшибло память, как не было!
Я снова поперхнулась и погрозила уже Таиру. Но этот паршивец отвернулся, глаза отвел, как ни в чем не бывало. А я сидела ни жива ни мертва от волнения. Посмотрела искоса: служитель молчал, хоть глаза синие и потемнели, словно море заволновалось. А мои помощнички все не унимались!
– И я такое слышал… – обрадовалась Леля, – только не про пастуха, а про… мельника! И тоже отшибло! Представляете! Сплошь и рядом такое, чего удивляться!
– Я сейчас вам что-нибудь отшибу, – не сдержалась я, – а ну замолчите! Ерунду городите, что о вас наш гость подумает! Вы не слушайте их, – добавила, поворачиваясь к Ильмиру.
– Отчего же, – задумчиво протянул он. – Очень занимательно…
Таир язык прикусил, а когда Леля решила продолжить, треснул ее слегка по затылку.
– Хватит болтать, за стол садись, – велел он.
– А чего это ты мне указываешь? – возмутилась сестричка, потирая голову.
– А я старший, – усмехнулся мальчишка. – Садись.
Лелька фыркнула, но посмотрела на меня виновато, опасаясь, что гневаться начну.
– Значит, вы в этих краях выросли? – спросила я, потянувшись к сладостям.
– В этих, – подтвердил Ильмир. – Хоть я этого и не говорил… В городе родился, а как шесть исполнилось, так меня в Обитель и отдали. Я младший сын.
Я кивнула понятливо. В благородных семьях это часто случалось: старший сын – наследник, средний – воин, а младшего отдавали в обитель.
– И где ваша семья? – тихо спросила я.
– Погибли. Давно. Я и не помню их почти… всю жизнь в Обители провел, служители мне родными стали. За отца и братьев.
Я кивнула. Дальше спрашивать не стала, зная, что и там история грустная – сгорела Обитель дотла, вместе со всеми обитателями. А грустить не хотелось. Впрочем, разве можно с моими «братишками» загрустить? Пока мы разговаривали, эти сорванцы к одному кренделю приглядывались. Он и правда занятный был – усыпанный орешками и сахаром, пах медом и сладостью. Так Леля и Таир одновременно за ним и потянулись с разных сторон, стукнулись лбами, девочка взвизгнула, мальчишка завопил, крендель свалился на пол. К нему кинулась Тенька, но сверху уже спикировала Саяна, выхватывая сдобу почти из пасти изумленной хлессы. И только хотела взмыть к потолку, как сбоку выпрыгнул кот и ловко отобрал трофей. Леля потирала шишку, Таир свалился на пол, Тенька поскребла лапой за ухом и обиженно завыла, а коргоруш сверкнул глазищами, да и был таков. Я покосилась на Ильмира, а потом не выдержала и захохотала. Саяна все-таки каркнула разок, зараза такая, но ее никто не услышал, потому что к моему смеху присоединился Ильмир, потом Лелька, да и Таир решил не дуться и тоже захихикал.
– Пора мне, – успокоившись, произнес служитель и поднялся. – Благодарю за гостеприимство.
– Так вы же чай не допили? – пискнула Леля.
– Значит, в следующий раз допью, – улыбнулся он. – Вересенья, вы меня не проводите? До ограды…
– Конечно. – Я поднялась и пошла следом, накинула на плечи шаль. Детишки притихли, проводили нас взглядами, но следом не сунулись.
Ночь уже завладела землей, стояла за порогом, смотрела глазами-звездами. Я ей улыбнулась, с трудом удержалась, чтобы не поклониться. Ночь глянула понятливо и ушла тихо, сгущая тени под деревьями. Служитель молчал, пока мы шли через дворик. У ограды оглянулся на светящееся окошко домика.
– Хорошо у вас, – негромко сказал он. – Спасибо, Вересенья.
– За что?
– За тепло. Как дома побывал…
– Еще заходите…
Он головой качнул, и не понять, то ли да, то ли нет.
