Проект Повелитель

– Роза, Луиза, давайте вниз!

– Шустрый! Ты с ними, – махнул головой Федор. Сережка не успел взъерепениться, как я схватил его за плечи и, шепнув на ухо: «Ты последний защитник, если что…» – отправил его следом. Обеденный стол перевернули и прикрыли крышку погреба. Вот и готовы. Хаймович притулился спиной к панцирной сетке, прикрывающей оконный проем. В его руках появилась тонкая сигаретка, которую он покрутил в пальцах и наконец прикурил.

– Ну, пожалуй, и всё, хлопцы. Зря вы меня послушали, дурака старого. В пригороде, может, еще пожили бы…

– Чему быть, того не миновать, – мрачно сказал Косой, под завязку набивая магазин.

– Всё обойдется, – заявил я, сам еще не веря своим словам и предчувствиям. Но все же, следуя примеру Федора, давил патроны один за другим.

– Может, это не они? Ты не обознался?

– Они. Но я думаю, обойдется. Вы здесь посидите, я сам к ним выйду.

– Максим, даже стань ты мишкой косолапым, ты не справишься с ними один.

– Кем?

– Медведем, как ты давеча превращался.

Вот оно что! А они скрывали от меня, мямлили что-то. Себя-то со стороны я не видел.

Проблеск гордости и некоего самоуважения мелькнули у меня. Неплохо. Этим собакам стоило меня уважать и бояться. Хотя не собаки они, прав Косой, не собаки.

– Попробую договориться. Только вы не… Словом, если шума не будет, не стреляйте.

– Максим, – испытующе посмотрел на меня Хаймович, – ты зря не геройствуй. Это тебе не рой с коллективным разумом, а дикие собаки.

– Попытка не пытка, – сказал я и, чтобы больше не оттягивать неизбежное, с бьющимся сердцем переступил порог комнаты, прикрывая за собой дверь. Так же тихо и нежно открыл входную дверь и, выйдя на крыльцо, присел на корточки. Так удобней им в глаза смотреть.

Пятеро псов сидели полукругом передо мной. Десять глаз тяжело, не моргая, уставились на меня. Они ловили каждое мое движение. И хоть сидели они вполне свободно, хвосты были вытянуты по струнке. Я знал, что набросятся они мгновенно, если что…

Поэтому, сидя на корточках, я вполне мог их обдурить. Как далеко я могу прыгнуть из этого положения, они понятия не имеют. И прием этот на других собаках проверен и испытан не раз. Ну что ж, пора с ними потолковать. Настроившись на более крупного кобеля в центре, я мысленно спросил:

– Зачем пришли? Кроме смерти, вы ничего здесь не найдете.

– Ты один. Зачем угрожаешь?

Недовольное ворчание. Верхняя губа приподнялась, обнажая клыки.

– Я не один, и ты это знаешь. Незачем врать.

– Моим соплеменникам несвойственно вранье… Мы не то что презренные… – непонятное определение, видимо относящееся к нам, двуногим.

– Вы пришли за добычей? Вам мало?

– Нет. Но мы не успокоимся, пока не убьем всех..

– Вы голодны? Кобель фыркнул.

– Вы наши враги изначально.

– Так о чем ты хотел поговорить?

– Ты не такой, как они, ты перевертыш, и, кроме того, ты в честном бою убил вожака. Можешь уйти.

– О, как! Только они мое племя, и я их не брошу. И, кроме того, – я оскалился, тоже показывая зубы, – убивший вожака сам становится вожаком!

Тут я, как говорится, попал в десятку. Псы оживились и даже попытались привстать.

Но главный так зыркнул на них, что они присели назад.

– Не забывай, что ты не один из нас!

– Разве я сказал неправду?

– Правду, но тебя она не касается!

– Потому что тебе невыгодно, чтобы я стал вожаком? Ведь вожак сейчас ты?!

И он прыгнул. Я предчувствовал это. Поэтому натолкнулся он не на смешного человечка, нелепо сидящего на корточках, а на распрямленную пружину с ножом в левой руке.

И она вспорола ему брюхо снизу вверх, пока правой рукой я отводил его оскаленную пасть. Он отчаянно взвизгнул и отлетел от меня метра на четыре. Псы, не ожидавшие такого поворота, повскакивали со своих мест и устремились ко мне.

– Сидеть! – рявкнул я на них не только мысленно, но в полную глотку.

И они отступили. Грудь моя высоко вздымалась, словно после долго бега. Куй железо, пока горячо, успех надо закрепить.