наконец-то получат облегчение, потому что мы сюда спустились.
– Если, – напомнил он ей, – мы сможем восстановить связь с кораблем.
На его лице отражались непрекращающиеся внутренние терзания – и чувство вины.
К ним присоединился вернувшийся Уолтер. Дэниелс тут же заметила флейту, которую он держал в руке, но не прокомментировала. Позже будет время узнать, откуда у него взялся инструмент. Оба человека выжидающе уставились на синтета.
– Я провел некоторое время с Дэвидом, – сказал им Уолтер. – Мы обсудили ряд вещей, – предвосхищая любопытство Дэниелс, он приподнял маленький, но красивый инструмент. – В числе прочего – музыку. Им движет какая-то сила, которой я не понимаю. В один миг он то, что я бы назвал идеально нормальным. В следующий – он идет по касательной от одной странности к другой. Думаю, он ждет от меня, чтобы я объединил все звенья цепи, на которые он намекает, но я пока не расшифровал узора. Видя мою нерешительность, полагаю, что он разочарован, но сохраняет дружелюбие. Не скажу, что он действует бессистемно. Это нечто иное.
Орам спросил напрямик:
– Опасное?
– Тревожащее, – Уолтер был поставлен в тупик недавней встречей, и не делал попыток скрыть свою неуверенность. – Он был в одиночестве и без положенного обслуживания на протяжении десяти лет. Хотя он и я сами себя поддерживаем, есть аспекты нашего существования, которые выигрывают при регулярном осмотре. Способности могут стачиваться так же, как детали. Небрежение может привести к… отклонениям. Неточностям.
Его взгляд переместился от Орама к Дэниелс.
– Никто не может предсказать абсолютные последствия нулевого контакта с другими разумными существами, будь то синтет или человек, – сказал он. – Синтеты пока еще существуют недостаточно долго, чтобы проводились подобные изоляционные испытания. Я не знаю, что происходит, когда синтет теряет разум, если на самом деле это подходящее описание подобной вероятности. Возможно, мы выясним.
Пока Орам и Дэниелс переваривали услышанное от Уолтера, повисла тишина. В этот момент капитан продемонстрировал, что его разум занят не только страданием и сожалениями – он огляделся.
– Куда делась Розенталь?
Дэниелс быстро осмотрела зал.
– Я ее не вижу, – ответила она. – Уолтер?
– Я тоже. Ее здесь нет.
– Я ее найду, – Дэниелс направилась к выходу из зала, но Орам ее удержал.
– Нет, останься здесь с Уолтером и жди Лопе и Коула. Я пойду. Мне нужно подумать, – он улыбнулся. – И собрать мое разбежавшееся стадо.
Он убедился, что его карабин в рабочем состоянии, и пошел к коридору, которым, вероятнее всего, ушла Розенталь.
Уолтер сел рядом с Дэниелс, и она заметила, что его рука снова функционирует. Его внутренние системы были созданы так, что восстанавливали сами себя. За время, прошедшее с момента, когда неоморф разорвал руку Уолтера в битве, кожный покров синтета хорошо зажил.
– Я тебя так и не поблагодарила, – сказала она ему. – Тебя могли убить. Вмешавшись, ты спас мне жизнь.
– Я здесь для того, чтобы служить, – его голос звучал идеально нейтрально, хотя чуть неувереннее, чем обычно.
Она тихонько хихикнула.
– Учитывая некоторые варианты данной фразы, что мне приходилось слышать от парней, это неплохо.
Дэниелс протянула руку и коснулась лица собеседника, ощущая под пальцами синтетическую кожу. Благодаря коллагеновой основе, она ощущалась в точности как человеческая. Жест бесспорно говорил о чувствах. Уолтер обладал способностью мгновенно анализировать выражения человеческого лица, тон голоса и жесты, и, в результате, сейчас можно было сказать, что он близок к смущению. Его спроектировали так, чтобы он мог справляться почти с любой возможной ситуацией, но он не представлял, как нужно реагировать в момент подлинной близости.
Он молча отодвинулся.
Дэниелс поняла, какой эффект оказало на него ее прикосновение, и убрала руку.
– Извини. Я не хотела тебя тревожить.
– Я не встревожен, – ответил он. – Не уверен – возможно, но не встревожен. Иногда отсутствие реакции – наиболее здравая реакция.
Он улыбнулся – это показалось ему достаточно безвредным.
– Тебе нужно немного поспать.
Она коротко и резко рассмеялась.
– Не думаю. Я посплю, когда снова окажусь на «Завете».
Какое-то время они сидели и перебрасывались ничего не значащими фразами. Заодно они прислушивались – не раздадутся ли голоса, или хотя бы эхо. Этого не происходило, и гадая, чем следует себя занять, Уолтер подумал, что можно попробовать флейту. Он вспомнил о необычном контрапункте рук- дыхания, когда играл с Дэвидом, и сделал попытку воспроизвести несколько нот. Они прозвучали тихо, но неуклюже и неумело. Его смущение было
