Но больше всего мучило ее не то, что все эти чертовы подробности указывали на нее как на подозреваемую, – нет, сильнее ее мучили подробности, указывавшие на нее как на жертву. На доверчивую женщину, очарованную и опоенную хищником. Хотя ее не изнасиловали, она испытывала стыд оттого, что ее будто выставили напоказ точно так, как любую жертву насилия, и сегодня Мауре потребовалось все ее мужество, чтобы прийти на работу. «Вот как нужно наносить ответный удар, – подумала она. – Первым делом открой свое лицо».
Луиза постучала и вошла в ее кабинет, закрыла за собой дверь.
– Как вы? – спросила она. – Я так волновалась. Мы все волновались.
– Я в порядке, Луиза.
Маура спокойно включила свой компьютер, словно этот день не отличался от всех других дней, когда она исследовала чужие раны, а не свои собственные.
– Правда?
Луиза работала в бюро судебно-медицинской экспертизы очень давно, Маура даже не помнила того времени, когда Луиза не встречала ее весело по утрам, не приносила ей кофе. В бюро, где каждый день разражались трагедии, у Луизы всегда находилось доброе слово, утешительная улыбка. Но сегодня Маура не хотела никакого сочувствия от Луизы.
– Мне нужны результаты вскрытия Кристофера Сканлона, – сказала она.
Эта просьба испугала Луизу.
– Того самого… кто…
– Я знаю, кто он такой. Можете принести?
– Да, конечно. – Луиза открыла дверь, собираясь уходить, но оглянулась на Мауру. – Если хотите поговорить, если вообще что-нибудь нужно – я рядом.
Луиза явно думала, что Мауре не терпится, чтобы ее обняли, подставили плечо, на котором она могла бы поплакать. Но больше всего Мауре требовалась информация. Любая информация, которая помогла бы ей восстановить события тех не сохранившихся в памяти минут. Кто знает – может быть, она в тот вечер убила человека.
Она уже немало знала о Кристофере Сканлоне. Знала о двух его арестах на основании обвинений двух женщин, рассказавших пугающе похожие истории. Сканлон познакомился с ними на многолюдных собраниях и предложил принести выпивку. И Китти О’Брайан, и Сара Шапиро проснулись у себя дома несколько часов спустя, не помня о случившемся. В обоих случаях обвинения были сняты.
Китти О’Брайан так и не оправилась от психической травмы. Спустя несколько месяцев она покончила с собой, положив душераздирающий конец истории.
Нет, не совсем конец.
Маура нашла в Интернете статью об отце Китти, Гарри О’Брайане, который угрожал убить Сканлона. На фотографии она увидела бесконечную скорбь на лице Гарри, впавшие глаза, затравленное выражение. Его лицо так ошеломило ее, что она едва заметила, как Луиза положила отчет с результатами вскрытия Сканлона ей на стол и тихонько вышла.
«Гарри О’Брайан. Почему твое лицо кажется знакомым?»
Она открыла отчет и прочла описание ран Сканлона. Доктор Бристоль насчитал пятнадцать ножевых ранений различной глубины в спине и груди. Она перешла к выводам и поразилась заключению, сделанному Бристолем.
Раны имели разную ширину и глубину, и потому патологоанатом предположил, что использовались два ножа.
Нападение в состоянии крайнего возбуждения. Два разных ножа.
Насколько она знала, орудие убийства так и не нашли. Ее собственный драгоценный набор ножей бостонская полиция изъяла, и теперь их исследовали в криминалистической лаборатории. Неужели это сделала она? Снова и снова вонзала нож в спину и грудь Сканлона? Она знала: под воздействием золпидема пациенты водят машину, едят, совершают осмысленные действия и, кажется, пребывают в полном сознании, но после пробуждения ничего не помнят. Не могла ли и она под воздействием рогипнола автоматически совершать похожие действия? Или некий монстр, спавший в ней до поры до времени, выпущенный из самого темного уголка подсознания, проснулся и овладел ею?
«Может быть, я в конечном счете не так уж сильно отличаюсь от матери».
Потрясенная такой вероятностью, Маура закрыла глаза, пытаясь найти в памяти хоть какую-то зацепку. Она видела сверкание, слышала голос, похожий на далекое эхо. Но ничего существенного, ничего такого, за что могла бы уцепиться.
«Если его убила я, то я должна узнать место, где это случилось».
Она вышла из кабинета, более чем формально попрощалась с Луизой, снова почувствовала на себе взгляды коллег, идя по коридору, – возможно, они задавались вопросом, не она ли в самом деле убийца? Даже она сама не знала ответа.
Стоял теплый летний вечер, и в Олмстед-парке Маура увидела бегунов, которые добросовестно трусили по дорожке вдоль реки; влюбленные парочки сидели на берегу пруда. Она пошла по тропинке вдоль Мадди-ривер к тому месту, где, согласно отчету вскрытия, обнаружили труп.
