пыли свидетельствовал о том, что хозяин наведывался сюда… да, в принципе, не так уж давно. А иначе пыли здесь было бы куда больше — вон, сколько ее лежит в других комнатах.
— Не густо, — заметил Панкрат, осмотревшись. — У меня в камере обстановка и то была шикарнее.
— И техники никакой не видать, — добавил я. — Разве только Ходок припрятал ее в шкафчик… А ну-ка!
Я чуть приоткрыл дверь шифоньера, посмотрел, не тянет ли она за собой проволочку, привязанную к взрывателю мины или кольцу подвешенной внутри гранаты, и, успокоившись, открыл дверь полностью. Принадлежи этот шифоньер чьей-нибудь неверной жене, она могла бы прятать в нем по четыре любовника за раз. Рустам же хранил в нем всего одну потрепанную картонную коробку из-под микроволновой печи. Которой в ней сегодня, разумеется, не было. Я понял это еще до того, как открыл ее — по ее весу. Несмотря на размеры, коробка оказалась легкой — килограмма четыре, не более.
— Похоже на какие-то бумаги, — сказал я, вынимая находку из шкафа и ставя ее на стол. — Неужто деньги?
— Сдается мне, это обманка, — предположил Ананас. — Также, как вся эта комната. А настоящие ценности лежат в тайнике за ее пределами. А тайник может быть где угодно. Кроме камеры берсерка, ясное дело.
В коробке лежали не деньги, а целый ворох географических карт — судя по всему, армейских, — исписанная общая тетрадь в клеенчатой обложке и большой толстый конверт. Я развернул взятую наугад карту. Она была испещрена непонятными значками и символами, но изображенная на ней местность оказалась мне знакома: Ивановская область. Быстро пролистав тетрадь, я обнаружил в ней те же значки, что на карте. Только в тетради напротив каждого из них стояли координаты и небольшой комментарий.
Я не знал почерк Ходока, но решил, что это написано его рукой. Большинство слов, правда, значились в сокращении и тоже были непонятны. И все- таки, на первый взгляд, я глядел на обычные, сделанные на скорую руку записи, а не на шифр. Возможно, все прояснится, если найти на карте по указанным координатам тот или иной значок и узнать, что расположено в данной местности.
Да, Ходок владел множеством секретов. Но он был не тем человеком, который стал бы часами корпеть над всякими шифрами и кодами. Вместо этой нудной работы он лучше посидел бы в трактире, выпил, потрепался с приятелями о житье-бытье…
…Вернее, это был тот Ходок, которого я знал раньше — до своего последнего визита в Саранск. И знал, как выяснилось, недостаточно хорошо. Причем это еще мягко сказано.
Кем же он являлся на самом деле и для кого собирал всю эту информацию? Для личного пользования? Но прежде он, как и я, держал все нужные ему сведения в голове и не жаловался на плохую память. Для «Гегемонии»? Но зачем ей сдалась такая кипа бумаг, если она не испытывала недостатка в компьютерной технике? Для выживших потомков и продолжателей его дела? Не смешите! О ком заботился теперь Рустам, так это о своей больной жене Татьяне. А детей у него не было и на прочее человечество он начхать хотел.
— Тяжелый. — Панкрат взвесил на ладони конверт, который я еще не трогал, и вытряхнул на стол его содержимое. — Ух ты! Гляди-ка, сколько фоток! Штук сто, не меньше.
Действительно, снимков в конверте оказалось много. Больших, качественных, формата «А-4». Рассматривать их нам было некогда, но даже беглого взгляда на них хватало, чтобы определить: это не чей-то семейный фотоархив, а служебная документация. На снимках были запечатлены не люди, а здания, мосты, дороги, промышленные объекты, а также виды целых городов и иных участков местности. Но самое любопытное — на каждом фото имелись уже знакомые мне по картам и тетради значки! Где-то они присутствовали в единственном числе, а где-то — в основном на кадрах с развернутыми видами, — во множественном.
Что ж, вроде бы все прояснилось. Карты, фотографии и справочная информация являли собой базу данных, составленную либо Ходоком, либо кем-то еще. Жизненно необходимый путеводитель для тех бродяг, кто часто наведывался в опасные районы. Для нас он тоже мог стать неплохим подспорьем, вот только мы не совались в те края и нуждались в нем значительно меньше.
— Что-то здесь не срастается, Иваныч, — покачал головой Панкрат. — Какая-то непонятка вырисовывается. Эта коробочка — не автомобиль и не контейнер с оборудованием. Ее можно припрятать где угодно, хоть дома под кроватью, и так надежно, что ее никто не найдет. Однако что делает Ходок? Он сооружает для своей коробки нычку, куда можно половину долбанного Эрмитажа засунуть и не бояться, что это добро отсюда испарится.
— Верно подмечено, — согласился я. — Архивчик хоть и ценен, но он и впрямь маловат для такого крутого хранилища. Надо бы покопаться тут еще. Возможно, нам повезет, и мы найдем секретную нишу или сейф.
— Отойди, я сдвину эту хреновину. — Ананас отставил в угол карабин и приблизился к шифоньеру, намереваясь столкнуть его с места.
— Думаю, это лишнее, — сказал я. — Если бы Ходок всякий раз грохотал по полу мебелью, чтобы добраться до своего тайника, он бы не держал здесь спящего берсерка. Попробуй мыслить шире, подойди к решению этой задачи творчески.
— Чтобы не грохотать, говоришь? Ну, если только так… — Панкрат посмотрел на матрас, затем шагнул к нему, подцепил его носком ботинка и отбросил в сторону. Под матрасом оказался обычный бетонный пол, без каких-либо подозрительных трещин, что выдавали бы замаскированный там люк.
— Зачетная версия, — похвалил я напарника. — Но я бы на твоем месте не стал раньше времени списывать со счетов этого антикварного верзилу.
