операцию делал, и теперь нужно узнать, нет ли у рядового осложнений. Бердыев ведь в вашей роте служит?
— Бердыев? — денщик задумался, наморщив лоб. — Это, стало быть, татарин какой… Нет, что-то я не припомню у нас никаких татар. Да и так, я по именам, почитай, всех в роте знаю. Нет, не припомню я у нас такого рядового. Тут у вас ошибка вышла. Надо в другой роте поискать.
— Да, наверно, Федор Кузьмич что-то напутал, — согласилась Катя. — Пойду, в других ротах спрошу.
И отошла, изобразив озабоченность, а на деле весьма довольная проделанной работой. Пока что все шло успешно: ее легенда не вызвала у денщика никаких подозрений, и можно было использовать ее и дальше.
Так она поступила и у следующей офицерской палатки, и у еще одной — все с тем же результатом. Везде ее офицеры отсутствовали, и ее встречали денщики. Они выслушивали рассказ о рядовом, перенесшем тяжелую операцию, ворошили память и уверенно отвечали, что такой солдат в их роте не числится. Милосердная сестра сокрушенно вздыхала, качала головой и шла дальше.
Так она дошла до последней в ряду палатки ротного командира. Здесь денщика звать не пришлось: крепкий усатый мужик лет сорока стоял недалеко от палатки со щеткой в руке. На шесте висел офицерский китель, и денщик счищал с него грязь. Катя оторвала рядового от этого увлекательного занятия и повторила свою легенду. Денщик на минуту задумался, затем уверенно произнес:
— Да, есть у нас такой Бердыев. Только что-то я не припомню, чтобы его к дохтуру водили. Щеку ему осколком задело, это было. Только дохтур тут вовсе не понадобился: водкой протерли, да подорожником залепили, оно и прошло.
— Может быть, Федор Кузьмич его с кем-то спутал? — предположила Катя, следовавшая проверенной линии «вали все на Кузьмича». — Но мне надо убедиться. Где можно найти вашего Бердыева?
— Где найти-то? А вон там он, в крайней палатке квартирует, — отвечал усатый, махнув рукой в нужном направлении. — Да я вас провожу. А то неудобно барышне одной в мужскую палатку идти. Мало ли что.
Катя хотела было отказаться (полученные в свое время навыки рукопашного боя позволяли ей чувствовать себя достаточно уверенно), но затем сообразила, что в этой ситуации демонстрация подобных навыков вызвала бы оторопь у свидетелей и означала провал, и согласилась.
Подошли к палатке. Когда усатый денщик откинул полог, из душной темноты на Катю — хотя она и стояла в стороне — пахнула такая густая, ядреная смесь запахов (немытых тел, пота, махорки), что она невольно отшатнулась.
— Бердыев, на выход! — командным тоном приказал усатый. — Срочно!
Прошла минута, другая — и из темноты показался худой, высокий, черноволосый парень лет двадцати пяти — двадцати шести.
— Что шумишь, Грищенко? — спросил он. — Разбудил, спать не даешь.
— Вот, сестра из лазарета тебя спрашивает, — объяснил денщик. — А зачем — сама скажет.
После чего обернулся к Кате и сообщил:
— Ну, я долго задерживаться не могу. Еще дела есть. Если что — я у себя буду, кликнете.
И, повернувшись, зашагал назад, к офицерской палатке. Катя осталась наедине с солдатом.
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Взгляд у рядового Бердыева был цепкий, приметливый. И вид был соответствующий. Он совсем не был похож на верного слугу, царского денщика, которым служил совсем недавно. Скорее, Ахмет Бердыев походил на лихого абрека, на воина, привыкшего в бою полагаться только на себя. И еще Катя с удивлением отметила, что во взгляде рядового не заметно ни удивления, ни естественного в такой ситуации интереса. Скорее в нем почему-то читалась радость, а еще ожидание — напряженное ожидание чего-то чрезвычайно важного.
Впрочем, члену следственной группы Половцевой было недосуг разгадывать психологические загадки и разбираться в настроении рядового. Главная задача была выполнена, местонахождение объекта установлено. Остальную работу по допросу объекта члены группы должны будут проделать вместе — и явно не здесь и не сейчас. Сейчас требовалось быстренько изложить свою нехитрую легенду, убедиться, что допущена ошибка и рядовой Бердыев операцию не переносил и в осмотре не нуждается, и удалиться.
Катя так и сделала: спросила насчет операции, выслушала отрицательный ответ (на удивление краткий и сдержанный), после чего изобразила недоумение и растерянность. Зачастила извинения, что зря побеспокоила, и уже повернулась было, чтобы удалиться.
Однако рядовой, в свою очередь, уходить не спешил. Он все так же напряженно смотрел на милосердную сестру, шарил по ее лицу взглядом, словно искал каких-то примет. И ждал, очевидно, ждал от нее неких слов. А не дождавшись, видя, что она уже поворачивается, чтобы уходить, вдруг решился.
— С?йл?шерг?, бу сенын ?ea??? с?рдар? — выпалил рядовой Бердыев. — Бу сине мин тиеш ?йт?? (Скажи, это тебя прислал повелитель? Это тебе я должен всё передать?)
Катя Половцева остановилась как вкопанная.
Глава 17
