Глава 23
Было уже далеко за полночь, когда на квартире, которую снимал статский советник Углов с супругой, началось совещание участников расследования. Вел его, естественно, сам статский советник.
— Итак, мы отработали очередную версию, уже пятую по счету, — заявил он. — Нашли и допросили пятого подозреваемого. И снова пустышка! Между тем времени в нашем распоряжении остается все меньше. Можно сказать, совсем ничего осталось — 17 дней. Это, так сказать, минус. Но есть и плюс: у нас имеется очередной подозреваемый, лакей Григорий Кругликов. Кроме того, есть ниточка, которая должна привести нас к фигуранту. Нам известно, что он причастен к питерскому уголовному миру. Вернее, был причастен, потому что Григорий Кругликов у нас числится в самоубийцах…
— Я и раньше сомневался в этом самоубийстве, а теперь, после рассказа письмоводителя, вовсе в это не верю, — заявил Дружинин. — Мне кажется, это явная инсценировка, причем неумелая. Жив наш Григорий!
— Простите, как вы изволили выразиться? — вскинулся поручик Машников. — Какой-то новый термин? Что-то связанное со сценой, я полагаю?
— О, черт! — со злостью воскликнул титулярный советник. — Опять этот… не скажу кто! Слова нельзя сказать!
— Спокойнее, Игорек, спокойнее, — остановил его Углов. — Держи себя в руках. Нам всем, как никогда, необходимо держаться вместе. Всем, понимаешь?
После чего, повернувшись к Машникову, как можно любезнее сообщил:
— Вы совершенно правы, поручик. Титулярный советник употребил новый термин, еще не вошедший в широкое употребление. Инсценировка означает представление, как на сцене. Преступник разыгрывает что-то вроде спектакля, чтобы сбить сыщиков со следа. В данном случае — разыгрывает собственную смерть.
Наступило неловкое молчание. Его нарушила Катя, спросившая у Дружинина:
— А почему, собственно, ты так уверен, что это инсценировка?
— Понимаешь, у этого Григория характер все время меняется, — объяснил титулярный советник. — Словно перед нами не один человек, а несколько. Во дворце, когда я о нем расспрашивал, мне рассказали о спокойном, исполнительном лакее, который трясся над своим сундучком — то ли сбережения в нем хранил, то ли картинки непристойные. Это был один человек. Потом Кругликов сбежал, при этом усыпив другого лакея, поставленного в роли часового, и прихватив столовое серебро царской семьи. Ну, это еще можно было логически объяснить, и мы объяснили. Потом сбежавший лакей оставляет похищенное серебро на берегу канала и пишет предсмертную записку, где просит прощения за содеянное. Тут чувствовалась явная фальшь. Ну не мог лакей так поступить! Однако мы махнули рукой на эту фальшь — нас в то время увлекала «польская версия». А теперь мы узнаем, что у Григория Кругликова еще и склянку видели — предположительно с ядом! И что он общался с кем-то, похожим на жулика. Тут уж совсем чепуха получается! Тут три разных человека!
— Игорь верно говорит! — воскликнула Половцева, внимательно слушавшая товарища. — Я тоже что-то такое чувствовала! И я тоже уверена, что Григорий Кругликов вовсе не утонул в том канале, что он жив!
— Что ж, давайте примем это за рабочую гипотезу, — согласился Углов. — Тогда встает вопрос: как нам выйти на этого бывшего лакея?
— Если Григорий Кругликов вел знакомство с питерским преступным элементом, то он должен быть известен полиции, — уверенно заявил поручик Машников. — Вам надо будет нанести визит петербургскому обер-полицмейстеру господину Никитину, и он даст команду всем полицмейстерам частей. Таким образом, дело пойдет официальным порядком. А кроме того, и я могу оказать помощь. Из троих столичных полицмейстеров я хорошо знаю двоих. Один Глухов Никита Фомич, другой Милосердов Кузьма Егорович. Поговорю с ними, объясню важность нашего поручения. Они всех жуликов на своих участках знают. Еще в управу благочиния можно обратиться. Найдем вашего Кругликова!
— Да, но в какой срок? — поинтересовался Углов.
— Срок? Да, срок для вас… то есть для нас важен… Впрочем, я полагаю, что в любом случае это займет лишь несколько дней. В конце концов, уголовный мир в столице не столь обширен.
— Хорошо, будем надеяться на вашу помощь, — согласился статский советник. — На вас и ваших полицейских.
— А мы что же, без дела будем сидеть? — возмутился Дружинин. — Конечно, преступный мир сейчас не тот, что в наше… Ну, в общем, пусть я его не знаю досконально, но ведь общие черты наверняка есть! Значит, наши навыки здесь тоже пригодятся. Что я, по кабакам не могу походить? По притонам их?
— Конечно, вы тоже можете оказать содействие, — великодушно согласился Машников. — Да и Кирилл Андреевич, я уверен, захочет участвовать в поисках злодея. Но вашу супругу, Кирилл Андреевич, надеюсь, вы ведь не заставите ходить по бандитским притонам?
Вместо Углова на этот вопрос ответила сама Катя.
— Ясное дело, не заставит, — сказала она. — Вы совершенно правы, поручик: я буду сидеть дома, как и подобает верной жене, и ждать вас, своих героев.
