действительно собирается отправиться на север в холмы на пятьдесят девятое число весны — Канун Лета.
Больше того, она так не прошла испытаний ни в Сене, ни в Сенете, двух родственных дисциплинах, в которых, кроме Сенетара, она могла рассчитывать превзойти остальных. Что, если они тоже придутся на последний день, самый важный для её кадетской карьеры, когда её как раз не будет на месте?
И вообще, насколько нужно ей туда идти? Где лежат её обязанности, в холмах или залах[136]?
На первый взгляд, всё было просто. Тори послал её сюда наперекор всем советам, наперекор даже своему собственному здравому смыслу, с одним единственным условием, не выставлять их обоих дураками. Если она провалится, то разве кто-нибудь будет думать о причинах? Пойдут разговоры, что она всегда была непригодной для училища, а Торисен с самого начала был дураком, когда предложил такое. Если грядёт схватка с Рандирами, может, даже гражданская война, имеет ли она право рисковать хоть как-то ослабить его позицию? Кроме того, как однажды отметила Зола, она не какая-то рядовая кенцирка, а потенциальная Немезида. Когда-нибудь от неё будет зависеть треть судьбы Кенцирата.
Она подумала, что может случиться, если она и в самом деле провалит Тентир.
Женский Мир определённо не возьмёт её обратно, да она этого и не желала.
Тем не менее, лорды начнут биться за её контракт, Ардеты и Каинроны в первых рядах. Дари с его гнилыми зубами и дыханием тухлого угря, возможно, сам Калдан.
Г'ха, подумай о чём-нибудь ещё.
Прохладный ветерок, жар солнца на лице, белая пена колокольчиков у ног, и Жур, скорчившийся за пучком травы, слишком маленьким, чтобы скрыть его всего целиком, столбики ушей следят за усыпляющим гудением шмеля. Его задняя часть возбуждённо подёргивалась, передняя лапа поднялась в воздух и он внезапно ринулся вперёд, лишь чуть-чуть промахнувшись.
— Тебе бы всё равно не понравился вкус, — сказала она барсу, когда тот шлёпнулся на бок и принялся как ни в чём не бывало вылизываться.
Тори всё ещё мог взять её своим консортом. А как тебе на вкус такое?
Джейм почувствовала, что у неё вспыхнули щёки.
Да, она любила своего брата, но таким образом? Её наполнили обрывки снов, того сорта, что так любил Тиммон, хотя так никогда и не сумел контролировать, того сорта, что оставляли её смущённой, но трепещущей.
В конце концов, разве так плохо быть женщиной?
Возможно, и нет, но в качестве чей-то собственности? Для леди хайборн не было иного выбора.
Кроме того, оставался Ратиллиен.
В конечном счёте, судьба Кенцирата могла столь же сильно зависеть от взаимоотношений с этим миром, как и от пришествия Тир-Ридана. Четверо поначалу были враждебны её народу, и не без причины, поскольку видели в Кенцирате только лишь захватчиков. Съеденная Когда-то, может и могла удовлетвориться кенцирским консортом на сезон, но Сгоревший Человек не благоволил никому, кроме, возможно, Тёмного Судьи, а Матушка Рвагга всё ещё сомневалась. Ничто не повернёт её против Трёх Народов быстрее, чем отказ Джейм посетить Канун Лета, не говоря уж о возможных последствиях, если Чингетай снова не сможет закрыть свои границы от ноятов и других плёмен, что обитали дальше на север под сенью Теней.
Быть может, у Джейм и был какой-то способ избегнуть северных хитросплетений, но если и так, то она его так и не нашла.
Прими это, мрачно сказала она самой себе. Твои обязанности разделены на части и тебе некого в этом винить, кроме самой себя.
Ну и самое главное, она должна встретить вызов Горбела в День Лета. Этим утром, на построении, Лордан Каинрон официально его объявил, перед лицом всего кадетского сообщества, пока Комендант безучастно взирал на них со своего балкона.
— Убегай, — с усмешкой посоветовал ей Досада, под хихиканье Хигберта за его спиной. — И поживее. — Они оба определённо ждали лёгкого боя. — Неужели ты думаешь, что у тебя есть хоть какой-то шанс выстоять даже против одного из нас верхом, не говоря уж о восьми?
Джейм его проигнорировала.
Осадить свой собственный дом оказалось сложнее. Реакции там разнились от потрясённого ужаса до галантной, хотя и несколько отчаянной, защиты от её собственной десятки: лордан уже и раньше выкидывала разные чудеса, справляясь с проблемами; и теперь она — каким-то образом — должна была сделать то же самое.
Шиповник прошлась по ней оценивающим взглядом. — Это будет бой до смерти?
— Насколько я знаю, так далеко дело обычно не заходит, — у неё в голове пронеслись мысли о судьбе её дяди Грешана. — Скорее, до позора, чего и так вполне достаточно.
В конце концов их беспокойная трескотня загнала её на верхние луга, чтобы побыть в одиночестве и пораскинуть мозгами, впрочем, пока без всякого успеха.
Убегай.
Что, если она отправится в холмы и не успеет вернуться вовремя, чтобы встретить вызов Горбела?
Досада будет смеяться, а Горбел в ней разочаруется. Как и её собственные кадеты и все условные друзья, что она приобрела за время своего
