Тот попробовал изобразить обиду и картинно закатил глаза.
— Ну и что? Это суть произошла подлинная ошибка.
Летти вздохнула, обводя взглядом окрестности. Трупы. Кровь и падаль. Вороны уже кружат над головой, кричат протяжно, будто насмехаются.
Прекрасное начало новой жизни.
Когда Летти углубилась в лес, в разуме всплыло одно слово — точный итог всего произошедшего.
— Дерьмо.
3. Встречи под луной
Билл стоял, оцепенев от вида пещеры, полной гоблинов.
Малая часть рассудка, сохранившая здравомыслие, истошно вопила: «Беги!» Но отчего-то ноги не желали ее слушать. Они сделались фаталистами. Наверное, у них была дневная норма спасения Билловой жизни. Отработали свое — и хватит. Дальнейшее — уже судьба.
— Пардон, не моя пещера, — выговорил он. — Моя — несколькими входами дальше.
Затем Билл шагнул прочь. Вернее, захотел шагнуть, но трусливые ноги пока еще отказывались слушать голову.
Из каждого мелкого рта каждой мелкой твари в пещере вырвался тихий рык, сделавшийся оглушительным из-за неимоверной плотности упакованных в каменной дыре тел.
— Я, пожалуй, пойду, — сообщил Билл скорее не гоблинам, а собственной анатомии.
Колени отозвались дрожью. Но кажется, это предвещало не горизонтальное перемещение, а вертикальное. Сверху вниз.
Внезапно сквозь ночь прокатился лютый кровожадный вой. Он лишил Билла последних остатков воли, превратив в дрожащую телесную оболочку.
Билл помимо воли подумал о пантеоне. О Лоле, отце богов. О Вруне, его жене и всеобщей матери. Об их детях, Звяке, Впахе и Нолле — богах и богинях денег, работы и мудрости. О жене-дочери Лола — Суе, богине похоти и желаний. О сыне-муже Вруны — Рыге, боге буйного застолья. И кому же помолиться? Кто пришлет хоть что-нибудь, способное отвлечь гоблинов?
«Мать вашу! — подумал Билл. — Я принесу в жертву целое гребаное стадо свиней первому из вашей своры, кто поможет мне».
Нелепая надежда. Пантеон верил в Билла не больше, чем Билл в него.
Руки, еще подчинявшиеся голове, поднялись над нею. Он почти воспрянул духом, ощутив движение в оцепенелых ногах. Зря. Ноги решили согнуться. Билл упал на колени.
«Погоди-ка, — выговорил тихий голос здравой части рассудка, той, что советовала бежать. — Вой донесся из-за спины».
«Заткнись! — заорал весь остальной рассудок. — Нет времени на это дерьмо! Боги вас разрази, я занят! Я подыхаю!»
Мимо него пронеслось что-то массивное. Волна ветра ударила в лицо. Басовитый рев отдался в груди, а мощный топот — в ногах.
Потом — тишина. Мгновение абсолютной тишины.
Затем — ветер. Страшный звук рассекаемого воздуха.
И звуки смерти.
Билл вырос на ферме. Он перевидал много скота и хорошо знал звуки, издаваемые ломающимися костями и раздираемым мясом.
Но звучало не тело бедолаги Билла. И потому он решился приоткрыть глаз.
Божественное вмешательство. Поначалу в голову пришло лишь это. Не иначе сработала молитва. Лол и в самом деле сошел с небес и вступился. То есть божество наконец-то явилось в Кондорру. Единственно ради Билла.
Но потом он взглянул на пришельца, и хотя с годами Билл узнавал все больше странного о Лоле, Вруне, Рыге и прочем Пантеоне — увиденного не встречал ни в какой книжке.
Создание где-то восьми футов ростом, целиком слепленное из колоссальных мышечных пластов, усаженное чешуями размером с брусчатый камень. Чудовище махало боевым молотом, чье било неслось сквозь гоблинские ряды, будто коса сквозь пшеницу. Дождем летели искореженные мелкие тела, далеко и высоко брызгали жидкости. Пещерную вонь заглушил запах крови и свежего дерьма.
Гоблины в ужасе визжали, пытались удрать вглубь пещеры. Но там — тупик. Несколько храбрецов проскользнули мимо железной крутящейся смерти, побежали к выходу. Они промчались мимо Билла в ночь, он проводил их взглядом…
…и увидел ее — ангела на пару с демоном, ворвавшимся в пещеру. Ангела ярко очертила луна. Мокрые от пота волосы наспех собраны в пучок, рот искажен гримасой ярости. В одной руке — меч, в другой — кинжал. Ангел разрубила глотку первому гоблину, пытавшему проскочить мимо, подсекла ноги второму. Тварь упала на обрубки и заорала так страшно, что начала блевать.
