Видела бы ты особняк! Если где-то и существует ад, то это очень на него похоже! Соваться туда – верная смерть!
– Нам все равно нужны эти документы, – проговорила отмороженным голосом Анна. – Попробуй еще раз. Может, через окно как-то можно забраться. Я знаю, ты что-нибудь придумаешь. Ну ты же сталкер!
Садовников презрительно фыркнул.
– Кстати, прими соболезнования, – так же холодно проговорила Анна. – Девица с огнестрелом, – она ведь умерла.
На Садовникова словно вылили ведро ледяной воды. Чего-чего, а таких новостей он не ожидал. Честно говоря, Садовников даже не сильно беспокоился о судьбе сталкерши, полагая, что с ней непременно все будет хорошо, поскольку она оказалась в больнице.
– Умерла, склеила ласты, отбросила коньки, – не без удовольствия растолковала Анна. – Следственный комитет начал расследование обстоятельств. Огнестрел – он и в Африке огнестрел. И знаешь что, Костыль?
Садовников молчал. Он представлял, как Гаечку укрывают с головой белой простыней, а угрюмый хирург сдирает с рук окровавленные перчатки, наливает в стакан коньяку и закуривает.
– На ее одежде – твоя ДНК. Волосня, частицы кожи, кровь. Следакам остается забросить удочки в бандитскую среду, а потом сложить два и два. Найдется все: мотив, доказательства, свидетели. Сечешь тему? Или как там у вас говорят?
– Секу, – сухо прошелестел Садовников.
– Молодчина, – одобрила Анна, понимая, что в этот раз ей удалось уесть упрямого сталкера. – Добудь то, что требуется, и я позабочусь о твоем будущем: другая страна, домик, море, солидный счет. У тебя не так уж много времени, торопись, иначе за тобой придут. Ты слышишь?
– Да, – ответил Садовников, ощущая легкий ступор.
– У тебя три дня. Дольше сдерживать полицию не получится, полномочия миссии UFOR небезграничны, особенно в этой сфере.
– Ясно. Ладно, давай. – Не имея возможности «оседлать» ситуацию, Садовников спешил прекратить разговор. – Пока-пока.
– Пока, Костыль! – сказала с пренебрежительным смешком Анна и отключилась.
Садовников машинально покликал мышью, закрывая все окна, кроме одного – с фотографией Гаечки, скачанной из «Одноклассников». Ему нужно было обдумать, что делать дальше. Как и любой человек, пусть даже и не самый законопослушный, в критической ситуации он испытывал искушение обратиться за помощью к властям. Вызвонить, например, Шевцова. Рассказать ему об Анне, пусть контрразведка займется делом! А то пустили козлов в огород: прикрываясь мандатом ООН, так и смотрят, как бы засадить нож в спину…
Это было нетипичное фото Гаечки. Никаких розовых треников с надписью «LOVE» стразами на заднице. Никаких селфи на стрелах подъемных кранов или свисая вниз головой с балкона. Летнее светлое платье, туфли-лодочки на низком каблуке, в руках – цветущая ветвь сирени. Открытая улыбка, никаких татуировок, ни лишнего веса. Словно два разных человека. Садовникову очень нравилась эта фотография. Глядя на Гаечку сегодняшнюю, он всегда предполагал, что внутри нее жива вот эта милая девушка в платье и с трогательной сиренью. Нужен был минимум усилий, чтобы воскресить эту чистую Гаечкину ипостась. Но он не справился.
– Прости, – сказал Садовников, глядя в монитор. – Сделал все, что мог.
Он собрался смахнуть скупую мужскую слезу, а потом сбегать к Татарину за бутылкой, но неожиданно скрипнула дверь. В зал вошел, нагнувшись под притолокой, Большой: в новеньком спортивном костюме, белоснежных носках и шлепанцах.
– А с кем ты разговариваешь? – поинтересовался он, распространяя вокруг себя запах дорогой туалетной воды и пороховой гари.
Сталкер поспешил закрыть окно с фотографией.
– Ты как к себе домой заходишь, – констатировал он.
– Тебя «насяльник» вызывает. – Большой остановился перед прикрепленными к настенному ковру рисунками с Хабардалом и заново распечатанными фотографиями Гаечки. – Опа! Вот это иконостас!
– Филя пусть обломится, – ответил Садовников. – Я только-только из Зоны, отдыхаю.
– Да какой там Некро-Филя… – Большой покосился на сталкера. – Сам папик приехал из Москвы.
– Не пойду я больше к особняку! – с рвущимся наружу отчаянием проговорил Садовников. – Ну, честно, Антоха! Я же все рассказал Филе!
– Мое-то какое дело, – пожал плечами браток. – Папик хочет тебя видеть, так что надевай галстук-бабочку, хватай палку и прыгай в машину. Может, он премию собрался тебе выписать.
– Не могу я вот так идти на встречу с сенатором! – всплеснул руками Садовников, стараясь оттянуть неизбежное. – Мне бы принять ванну, выпить чашечку кофе…
– Нету у тебя никакой ванны, – беззлобно поправил его Большой. – Летний душ и тубзик на улице. Такие бабки на хабаре поднимаешь, а живешь как бомж. Фу быть таким.
– Я бы поднимал бабки на хабаре, вот только приходится прислуживать на побегушках у одного, мать его, олигарха, – пожаловался Садовников.
– Короче, Костыль! Не выноси мне мозг!
– Ладно-ладно. – Сталкер выбрался из-за компьютера, снял висящие на спинке стула джинсы, из карманов на пол посыпалась мелочь и пистолетные
