– Он дышит, но хрипение я не слышу.
– Ну так что с ним? – обеспокоенно спросила Лида от порога.
– Похоже, он умирает, – ответил Пастор.
– И что, ничего нельзя сделать?!
– Думаю, что это крайняя степень спорового голодания.
– Такое никак не вылечить? – уточнил Архип.
– Я не врач и не знахарь, все тонкости мне неизвестны. Знаю, что споровое голодание на запущенных стадиях не имеет единых симптомов. Я разные случаи видел, но такой – впервые, ничего не могу сказать. Наверное, все дело в том, что он на черноту отправился, будучи новичком, пробыл там долго и потом не получил ни капли живчика. Редкое стечение обстоятельств.
– Я им говорил, что к саже этой даже подходить нельзя, – вздохнул Архип. – Чуял, что нечисто дело, сам неверующий, а рука дергалась перекреститься, когда видел.
– Он пить может? – спросил Пастор.
– Мы ему заливаем понемножку, он, когда в сознание приходит, всегда пить просит, – ответила Лида.
– Позавчера последний раз глаза открывал, – сказал Архип. – Я это не застал, спал уже, Сашка дежурил.
Помещение, в котором держали Жору, служило одновременно и лазаретом, и наблюдательным пунктом. Большой сухой подвал, одну стену которого загромождают спешно сколоченные полки, на них располагаются ноутбуки и мониторы, транслирующие изображения с расставленных по деревне камер. Судя по всему, наверху только ели и спали, дом для этого оборудовали, прикрыв окна и двери кое-как сваренными и сколоченными решетками, организовав по периметру пулеметные точки. Оружия у защитников хватало, там и сям приготовлено к бою, а на улице стояли два автомобиля, предназначенные для оперативного перемещения к местам прорывов. Основательные внедорожники, Архип со своей командой успел испоганить им кузова, по наитию или что-то зная, придя к тем же идеям, коими руководствуются все механики Улья, одинаково уродующие весь попадающий к ним транспорт.
Пастор достал из рюкзака объемную флягу, отвинтил пробку, понюхал, скривился:
– Пациентам в таком состоянии внутривенно заливать надо – лучший способ. Но при таком способе приема обычный живчик для больного новичка плохо подходит, а уж для первой пробы – чистый яд, слишком опасно. Алкоголя много, и какая-то взвесь все равно остается, его процеживают плохо, два-три слоя марли нельзя считать качественным фильтром. Алкоголь для вен – вредно, но неопасно, а взвесь убьет его за несколько минут, он слишком слаб, и он новичок, которому трех недель нет.
– Изготовить нормальный внутривенный раствор как-нибудь можно? – спросил Архип.
– Можно, но время займет, и не уверен, что у вас найдется все необходимое. В самом простом случае достаточно хорошего фильтра, но толку от такого раствора будет немного, часть вредных веществ через него проходит. Мы привыкаем к яду, в малых дозах он даже идет нам на пользу, хотя некоторые для себя или на продажу изготавливают химически очищенный раствор, в нем нет ничего лишнего. К сожалению, у меня он обычный, а это плохо, ведь у нас новичок ослабленный, и у него это первый прием. Не будем рисковать, давайте так зальем, хотя бы пара глотков должна добраться до желудка. А через час повторим, возможно, к этому времени он очнется, живчик способен на многое. И пока занимаемся лечением, ты, Архип, расскажи мне о машине. Мне масло нужно, ты говорил, что Сашка принесет, а он не принес. И свечи мне тоже нужны, желательно два комплекта.
– Да на кой тебе сдался этот драндулет? Удивительная телега, потому как сама себе удивляется – дескать, почему это я до сих пор не развалилась. Мишка Хвостов, когда из Опалево перебрался, притащил, чудной он, как вся их семейка, все хотел до ума довести, любил с разной рухлядью возиться. Теперь ему не до рухляди, съели его свои же родственнички, в загоне затоптали, не зря он вечно с ними на ножах был. Все у него не как бывает у людей, даже помереть по-человечески не сподобился… Вон оба джипа на ходу, бери любой, а про Мишкины чудачества забудь.
– Мне оба нравятся, но, к сожалению, в нашем случае на них никуда не уедешь. Я сам масло и свечи найду, думаю, в деревне и того, и другого достаточно, но помощь лишней не будет.
– Да разберемся мы с этим маслом и свечами, тут такого добра и правда полно. Я вот одного не пойму, мы же тут все в одинаковом положении. Получается, ни я, ни Лидка, ни Сашка эту гадость не пили, мы даже знать о ней не знали. Но заболеть сподобился только Жора, а у нас здоровье, будто у космонавтов. Как так?
– Действительно нет жалоб?
– Ну, найти-то всякое можно: и спать вечно хочется, и тупим иногда всей гурьбой, и желудком Сашка мается временами, и настроение похоронное. Ну а как по-другому при такой жизни?
– Кто-нибудь из вас хоть шаг в черноту делал?
– Да что мы в ней позабыли?!
– В этом и ответ на твой вопрос. Если не покидать свой родной кластер, не получать травмы и полноценно питаться, то споровое голодание проявится не скоро. Это не во всех случаях работает, полный список причин, которые на это влияют, мне неизвестен, но явление не редкое. Улей обычно добр к таким, как вы, к ним даже трясучка не цепляется в таких случаях, а уж она всех нас донимает, даже старожилов. Жора вышел за границу, Жору принял Улей, а
