– Да, не самая экзотическая разновидность, но зараженный его мясо есть не станет. Относительно сильные создания, не слишком опасные. Но пока они живые, им никто не угрожает, кроме человека. Стоит только умереть, и они становятся уязвимыми против обычного дождя. Такие скребберы похожи на сахарные лакомства в дырявой обертке, самая обыкновенная дождевая вода вымывает из них все, кроме панциря и внутреннего скелета. Да и от внутреннего мало что остается, только отдельные узелки, вот как этот.
Шуст пнул сросток идеально прямых, будто обломки белесых игл, полупрозрачных стержней, на который указывал Пастор, и спросил:
– Эй, чернокнижник, ты когда-нибудь видел таких или этот у тебя первый?
– Трудно заявлять определенно, но похоже на один из подвидов кислотных многоножек. Хотя это не общеупотребительное название, к тому же их классификация условна, но мне оно нравится, отражает некоторые особенности. Покажите мне второго, и можете уезжать, вы ведь уже все собрали.
– Не все, – осклабился Шуст. – Самое ценное у нас еще впереди.
Сектант сокрушенно покачал головой и, направившись прочь, заявил:
– У меня в голове не укладывается, что Карат бросил здесь невыпотрошенного скреббера. Хотя ход в чем-то верный, ведь иначе он бы не смог так легко обмануть ментата в Полисе.
– Карат у нас парень с мозгами, – похвалил товарищ и, отчаянно прихрамывая, на очередном шаге оступился, после чего, ругаясь, завалился набок.
Диана, подскочив, начала помогать ему подняться, а Пастор, уверенно продолжая идти к котельной, не оборачиваясь, бросил:
– Только не подумайте, что скреббера он оставил потому, что заранее продумал свой план. Ваш друг не настолько предусмотрителен, он просто везучий.
Шагая за сектантом, Карат не мог не признать его правоту. А еще все больше и больше убеждался в том, что голова у того варит за двоих. Вот как он догадался, что идти надо именно к котельной? Очередное умение сработало? Да ну, смешно, дело тут явно в другом.
Очень странный человек, и мораль у него парадоксальная. И, получается, правда умеет договариваться. У него это легко выходит. Подозрительно легко, начиная от новичков в деревне и заканчивая Каратом – всех сумел подчинить своим интересам.
Может, и здесь Улей со своими подарками подсуетился?
Пользуясь тем, что Шуст с Дианой отстали, Карат приблизился к Пастору и тихо произнес:
– Второго я убил сам, в одиночку.
– Как?
– Он подставился. Кинулся на меня прямо через мины, я просто нажал все кнопки, когда от него драпал.
– Если он подох от взрыва мины возле домов, как получилось, что оказался в котельной?
– Мина его не прикончила, только сильно покалечила. Скреббер уполз в котельную, там я его и добил из гранатомета.
– Специально так сделал? Чтобы спрятать?
– Не совсем. Скреббер был сильно ранен, я ждал, когда он подставит дыру в панцире, иначе толку мало, гранатомет против такой твари слабо играет, у него не броня, а фантастика.
– Почему не забрал жемчуг?
– Его довольно сложно достать. Панцирь пришлось бы по сегментам ломать, в одиночку это не так-то просто, время нужно. А времени вообще не было, твари подошли. Сам не понимаю, как мертвяки так быстро поняли, что скребберов больше нет?
– Скорее всего, они ничего не понимали. Стая со стороны услышала взрывы, и примчалась. Эти зараженные мимо могли идти, они не знали о скребберах, а когда почуяли, поняли, что бояться уже нечего. Тебе просто не повезло. Что ты хочешь за эту информацию?
– А что тебе надо в этой дохлятине? В ней ведь нет ничего, кроме белого жемчуга.
– Ну почему же, а пластины?
– Не думаю, что они дорого стоят.
– Они небесплатные, но ты прав. Сожалею, но задай мне другой вопрос.
– Мне такой обмен не нравится.
– Я могу ответить, но поверь, тебе это ничем не поможет. Это все равно что выслушать одну из многих легенд Улья – не более чем бесполезная история.
– Иногда легенды бывают поучительными.
– Не эта. Могу лишь намекнуть, что мы собираем информацию о скребберах. Обо всех скребберах. Наши умники считают, что это важно для их поисков.
– И что они ищут?
– Да они постоянно что-то ищут: Центральный кластер, технологии развитых внешников, людей с уникальными умениями. Это вечный процесс, так было и так будет.
