– Пытаюсь забыть, но получается плохо.
– Я тебе тогда много чего рассказывал, просвещал новичка по доброте души. Помнишь зоопарк?
– Помню. Ты тогда что-то говорил о перерождающихся тиграх и прочем зверье.
– Ну тигра мы сейчас трогать не станем, и вообще о нем лучше не вспоминать, недолго большую беду накликать, нам кое-кто другой нужен. Возьмем, допустим, крокодила. Пресмыкающееся создание, но очень даже неплохо перерождается и при этом остается патриотом родной стихии. На милого зеленого Гену он ни разу не похож, то есть друзей по объявлению не ищет, а ищет, кого бы сожрать. На таких дуралеях, как мы, растет он быстро. Прикинь, что будет, когда такой под лодкой вынырнет: метров десять от хвоста до рыла; зубы, что ручонки Дианы; плавает не хуже щуки, да и на берегу догонит кого угодно. На суше у него только одна беда – разворачивается плохо, но мне с моими костылями что так, что эдак. Да и какая может быть суша? Ты видишь ее поблизости? Я нет. Всех в воде схарчит, у нас ведь тут не броненосец, а смешная лодочка с мотором бракованным.
– И много тут крокодилов водится? – напрягся Карат, пристально оглядывая водную гладь.
– Да зачем тебе много? Одного за глаза хватит.
– Я не об этом.
– А я об этом. Ты, Карат, плохо понимаешь Улей. То, что тебе кажется безопасным, рано или поздно тебя убьет. Улей не любит тех, кто всегда одно и то же делает, он их на этом подлавливает. Вот ты прикипел к речке, а какой в этом смысл? Думаешь, только в зараженных все дело? На воде ты открыт со всех сторон, а у нас бояться надо не только мертвяков. И всякого другого дерьма хватает, все не перечислишь. Умные люди ногами ходят или колесами ездят. Да, твари, конечно, нервируют, и кроме тварей хватает нехорошего, но зато предсказуемо. А вода – это та еще лотерея, какой бы ты ни был везучий, рано или поздно проиграешься догола.
– Ногами с тобой все равно пройти не получится, а на одиночной машине нам не прорваться, тем более незащищенной. Я там с Рэмом покатался, насмотрелся на обстановку. Хотел назад часть пути колесами сделать, там «водник» остался, он вроде плавать может, хотя не уверен, надо с этим делом разбираться. Если дальше строго сушей, дорога очень уж неудобная, видимости нет, чернота то с одной стороны давит, то с другой, то с обеих сразу, получается, хватает узких участков, где тебя легко подловить. Если вдоль воды, так это тропы зараженных по обеим берегам, можно не только на стаю нарваться, а на целую орду. Сплошная подстава, одолеть такую дорогу только бронегруппой можно, как мы делали, да и то нарваться на колхозников ухитрились, еле отбились. Так что хочешь не хочешь, а нам только вода остается.
– Кот тоже с тобой все разы плавал? – спросил Шуст, покосившись на Гранда, который с самого начала тоскливо таращился за борт.
– Воду он не любит, но куда ему деваться, терпит.
– Кот поумнее тебя и Дианы вместе взятых.
– Это не значит, что Карат глупый, – вмешалась девочка. – Просто кот очень умный, поумнее некоторых. И тебя в том числе.
– Когда он рыбку твою слопал, ты другие песни пела, – усмехнулся Шуст.
– Хотя Гранд в три раза умнее тебя, он всего лишь кот, я его уже простила.
– Уж таких, как ты, дюжину надо, чтобы хотя бы чуток с этим котом сравниться. Стыдно, небось, что в школу палкой не загнать, а корчишь из себя студентку пятого курса. Тебя даже глупой не назовешь, просто курица болтливая, трещишь да трещишь, и все ни о чем.
– Советую не называть меня курицей, – нахмурилась Диана.
– А то что?
– А то придется тебе по утрам приносить мне тапочки. Чистые, сухие и обязательно с радостной улыбкой на лице. Не знаю, где ты их здесь найдешь, но приносить будешь.
– Ты что опять несешь? – напрягся Шуст.
– Не забывай о ее талантах, – ухмыльнулся Карат. – Если ей надоест следить за своими тапками, этим и правда займешься ты. Причем радостно займешься, обязательно с улыбкой.
– Да ты спятил, – обескураженно произнес Шуст. – Вы оба спятили. С такими вещами здесь не шутят. Весь жемчуг Улья того не стоит, никогда о таком даже не заикайся, это ни хрена не смешно, за такие вещи нимф нигде не любят.
– А ты никогда не упоминай куриц, если говоришь обо мне, – злорадно заявила Диана и, не удержавшись, по-детски показала язык.
Гладко было по карте, в реальности водная дорога оказалась ухабистой.
Несколько раз забирались в тупиковые ответвления, после чего приходилось возвращаться. Причем однажды подумали, что вот-вот прорвутся, чуть дальше выйдут на слияние с основным руслом. В итоге протока сузилась до опасных размеров – ловкий мертвяк мог с разбега обрушиться на лодку с нависающих берегов. К тому же на воде и под водой болталось немало древесного хлама, то и дело стукались дейдвудом и винтом, из-за чего пришлось перейти на весла. Но все зря, уткнулись в совсем уж непроходимое болото, сплошь зеленое из-за ряски, пришлось разворачиваться.
А коварная протока в самом конце, уже почти на выходе из нее, устроила еще одну пакость – на винт намоталась сеть. И не какая-нибудь китайская одноразовая поделка, а добротное изделие, избавляться от него пришлось на мелководье, где Шуст ухитрился разодрать голень о корягу. Не смертельно, но неприятно и опасно, ведь даже мелкие раны могут выдать тебя тварям, запах крови они чуют прекрасно. Утешает лишь одно – в Улье мелкие травмы
