Стратегический комиссариат – по таким следам быстро находил причастных к аварии. Да только Трофим часть зла на себя взял, невольно усложняя работу стратег-инспекторам, и теперь не судьба виновных накажет, а государство. И спец и дублер понимали это без объяснений.
Майор постучал пальцами по папке, смахнул с нее невидимую пылинку.
– Нас беспокоит ваш «синдром Спасителя», – сказал он. – Трофим Евгеньевич, ну зачем вам перечить судьбе, государству? Зачем брать чужую вину на себя?
– Судьба не всегда справедлива, – тихо ответил Старостин, едва приоткрыв рот. – Людям свойственно… ошибаться.
– Да, но вы снимаете вину уже рефлекторно.
– Сами сказали: синдром… – верхняя губа всё же лопнула. Трофим поморщился от боли.
– …Спасителя, – докончил за него специалист. – Трофим Евгеньевич, вы очень хороший дублер, не раз спасали испытателей и аппараты. Госкомиссия и Стратком очень ценят вас…
– Меня списали?
– Нет. Вас просто отправляют в отпуск на родину. Постарайтесь справиться со своим рефлексом. А я дам вам некоторые рекомендации…
«Ты не Спаситель, чаворэ». Трофим вдохнул прохладу, хотел присесть на край настила, когда почувствовал чужое вторжение – крадущиеся следом люди собирались с ним конкретно разобраться.
– Не советую, – сказал вслух Трофим, обернулся.
– Почуял, ссученный, – прошипел Саша. – Это ты, что ль, нехристь? Падла казенная.
Мужичонка стоял за спинами двух сотоварищей, которых Старостин смутно помнил сопливыми пацанами. В руках Саши клацнул кнопочный нож, блесной сверкнуло лезвие.
– Ну, давай уже. Выползай, – прикрикнул на него Трофим. – У тебя нож. У меня… – он быстро скинул футболку.
Пентакль загорелся алым, отразившись в глазах удивленных парней.
– Казенная гнида.
– Придурок, ты даже не знаешь печатей, а рисуешь из себя пахана.
Старостин чуть коснулся силы людей по всей стране, и пентакль полыхнул так, что на мгновение стало видно, как на закате. Парни дружно бросились наутек, оставив Сашу наедине с нехристем.
– Ну, а что ты можешь? Что твоя печать тебе даст? – Трофим сделал шаг к карманнику. – Кто тебя сейчас поддержит?
Лезвие ножа мелко задрожало, Саша попятился, а потом ударил, зло оскалив зубы, целя в обнаженный живот, и в этот миг дублер взглянул ему в глаза.
Он не чувствовал угрызений совести или досады. Саша с первой встречи неправильно оценил его опущенный взгляд и поздно понял, что принял сокрытую злобу за слабость, за трусость. Мгновение глаза в глаза – капля накопленной горечи и боли едва не убила карманника. Напросился… Карманник Саша – мужик лет сорока – остался у настила, рыдая, словно перепуганный ребенок.
Трофим шел домой. На сегодня достаточно приключений, надо отдохнуть, собраться силами. На танцплощадке в который раз звучал Френк Дюваль. Хорошая мелодия всегда в цене.
Встречная старушка отшатнулась от Старостина, перекрестилась, плюнула вслед: нехристь. За что? Через пару шагов споткнулась, но Трофим вовремя забрал ее злобу, чтобы не расшиблась. Она тут же решила, что прокаженный ее проклял.
– Провалиться тебе!
Новую злобу Трофим ловить не стал – дал о себе знать камень, уколол новым острым краем. Выскочившая невесть откуда шавка, бросилась на старуху, изловчилась – цапнула за пятку. Нескончаемая брань и вопли.
Эх, крещеные. Откуда у вас столько злобы?
Трофим прислушался к звезде на груди: хорошие люди на полуострове ложились спать, читали детям на ночь сказки, пели колыбельные. Севернее жизнь тоже замирала, в Ленинграде царили белые ночи, смеялась и пела молодежь, бродя по набережным и паркам. За Полярным кругом закаты вовсе исчезли на полгода. А на восток – чем дальше, тем крепче сон.
Прямо на дороге стояли двое. Точнее, мужик сидел в пыли, а девушка в светлом платье пыталась его поднять. Старостин узнал их по голосам.
– Имэю права! – воскликнул Мотька, отбиваясь от Ирки. – Брат приэхал. Эх-ма! А ты знаешь, какой у меня брат?
– Пап, пошли домой, – взмолилась девчонка. – Пошли, пап.
– Ытстань! Брат пр-эхал! Герой! О!
– Пап, мамке совсем плохо.
Мотька всхлипнул, сменил пластинку, произнес, икая:
– Эх-ма! Горе-ты какое!
Трофим подошел. Ирка, закусив губу, с надеждой взглянула на него. Мотька прищурился, пригляделся – узнал.
