– Наш сотрудник утром в Торжок едет, забросит тебе бумагу, ознакомься, обсуди с Дубовиком.
– Понял.
– Отбой связи!
Осадчий положил трубку. Связь телефонная, через войсковой коммутатор, но все равно говорили намеками. Федор посмотрел на часы. Четыре утра. Надо немного вздремнуть. Он поднялся в отведенную комнату, снял портупею с кобурой, сапоги, рухнул на матрац на полу. Как был – в форме. Разбудил его утром Василий.
– Завтрак принесли, вставай.
Еда в армии во время войны, казенным языком прием пищи, святое дело. Неизвестно, когда в следующий раз придется подхарчиться. Оперативный состав ноги кормят, сидя в кабинете ничего не найдешь. Короткий сон освежил. Федор умылся, поел. Особиста так и не было. А вскоре его вызвали к дежурному. Возле него стоял уже знакомый по отделу НКВД лейтенант.
– Здравия желаю. Вам пакет.
– Спасибо.
Лейтенант сразу вышел, фыркнул мотор машины. Ну да, ему в Торжок. В комнате Федор вскрыл засургученный пакет, достал два листка. На рукописном было написано:
«Ознакомь Дубовика. Это текст дешифрованной радиограммы из Лихославля. Спецы из Москвы потрудились. Может, поможет в поиске. Ни пуха».
Ни подписи, ни обращения в начале. Писал сам Осадчий, его почерк Федор уже знал. Второй листок был машинописным, причем вторая, если не третья копия через копирку. Не все буквы пропечатаны на машинке четко. Федор ознакомился:
«Восемнадцатый Центру. В район Ржева с советской стороны подтягиваются свежие пехотные части. 183, 174 и 373-я стрелковые дивизии усеченной численности. По уточненным данным наступление Красной Армии намечено на тридцатое июня. Цель – освобождение Ржева и Сычевки. Агент «Кирпич» передает, что по станции Лихославль на Торжок и Кувшиново ежесуточно проходит по семь-восемь воинских эшелонов. Агент «Стрекоза» для подкупа объекта просит десять тысяч рублей. Следующий сеанс связи через сутки, в означенное время. Хольц».
Текст небольшой, но содержательный. Федор подозвал Василия.
– Осадчий велел ознакомиться. Это дешифрованная радиограмма из Лихославля. Не знаю только, радистки, которую взяли, или есть еще радиостанции?
– Есть! – огорошил Василий. – Но далеко, за Торжком.
За ближний тыл армии, что за боевыми порядками, отвечал не Федор, это другая епархия. И наверняка о радиостанции уже знают, кому положено, и не сидят сложа руки.
– Читай и выскажи свое мнение.
Василий пробежал текст. Сначала быстро, потом еще раз, уже медленно, вдумчиво.
– Твои выводы?
– Источник осведомленный, наверняка в армии. Думаю, главный. То, что есть еще два агента, без сомнения. Один, который под псевдонимом «Кирпич» проходит, живет рядом со станцией или, что скорее всего, работает на ней. Но не в руководстве – стрелочник, составитель, смазчик.
– Почему так решил?
– Конкретики мало. Начальник станции или диспетчер имеют более точные данные.
– Допустим. Дальше.
– «Стрекоза» – баба.
– Без тебя бы сроду не догадался.
– Работает парикмахершей, официанткой в столовой, продавщицей в магазине.
Федору стало интересно.
– Откуда такой вывод?
– Она кого-то подкупить хочет. Для работы агента по вербовке желательно работать в людном месте. А где люди бывают чаще всего? В магазине, столовой, парикмахерской.
– Да, может, она просто красивая женщина, к ней кто-то, кто интересен разведке немцев, клеится.
– Тогда как незнакомый мужчина с ней познакомился?
– Подводку сделали.
– Неубедительно. Кстати, радистка не говорила, как ее позывной?
– Мы как-то не спросили. Нас агентура интересовала.
– А зря. Пойдем спросим?
– Почему нет?
