– Любой эпизод рискован. Небольшая случайность – и все сорвется.
Но капитан уже закусил удила:
– С утра ухожу. Есть небольшое укромное местечко в развалинах. Легковушка войдет с трудом, впритирку, а мотоцикл с коляской – легко.
– Для начала было бы неплохо узнать, где базируются машины-пеленгаторы. Оттуда их уже проследить можно.
– Подпольщики говорили, вроде бы в районе Комаровки – там до войны склады были.
Немцы вошли в Минск уже 28 июня 1941 года и обосновались в нем всерьез, заняв лучшие здания. Перед войной в городе велось активное строительство, и при отступлении наши ничего не успели взорвать, даже здания ТЭЦ и Белорусского ВКП(б). В городе дислоцировались около восьми тысяч немцев, и три из них – в администрации. Охрана города была на высоком уровне – местная полиция, жандармерия, ГФП, подразделения 590-й и 286-й охранных дивизий, устраивавшие облавы и карательные акции, гестапо, СД, абвер… Причем в Минске размещался Абвернебенштелле «Минск» под командованием майора Кесснера. Ему подчинялись дислоцированные в Минске и пригородах абверкоманды и абвергруппы № 104, 105, 107, 108, 109, 110 и 113, 307, 308, 310, 318.
Абвер занимался не только подготовкой и заброской агентов в советский тыл, но и контрразведкой. Службы адмирала Канариса, который возглавлял абвер, соперничали с гестапо Мюллера и СД Гейдриха. Для радиоперехвата и радиопеленгации в абвере был отдел 3F или Функабвер.
Несколько машин располагалось в Минске, на базе абверкоманды 104, кодовое обозначение и позывной «Сатурн», командир – лейтенант Борман, а несколько подвижных пеленгаторов – в Могилеве, на базе абверкоманды 105, обозначение «Визель» под командованием майора Кесснера.
Мотоцикл с коляской капитан угнал от солдатской пивной на следующий день. Никаких противоугонных систем, как сейчас, ни на машинах, ни на мотоциклах не было. Да и замки зажигания были примитивными. Капитан воткнул в замок, располагавшийся на фаре, две сложенные спички, ногой резко нажал педаль пик-стартера, воткнул передачу и был таков.
Спохватились мотоцикла часа через два, но его и след простыл. За пределы Минска он выехать не мог: на выезде из города, на Могилевском шоссе, на Советской и Пушкинской улицах, на Долгиновском тракте и Долгобродской улице заставы.
Капитан загнал мотоцикл в укрытие, проверил уровень бензина в баке. Было бы нелепо выехать на мотоцикле в город, на акцию, и заглохнуть в неподходящий момент из-за того, что в баке закончился бензин. И достать его сложно, бензин только у немцев был, да и то синтетический, вонючий. Высокооктановый, с румынских нефтепромыслов, из района Плоешти, шел только в авиацию.
Этим же вечером, как только начало смеркаться, оба разведчика выбрались из дома и направились к Комаровке. Радиопеленгаторы начинали свой объезд города поздно вечером, когда проявляли свою активность радиостанции подпольщиков, разведчиков РККА и НКВД.
Разведчики укрылись за полуразвалившейся избой.
Машины все не выезжали.
– Михаил, может, твои сведения неверны? – обеспокоился Игорь.
– Время не подошло, – поглядел на часы капитан.
Только к десяти вечера из ворот бывшей базы, а ныне – подразделения Функабвера, выехали три крытых грузовика. Ошибиться было невозможно, на крыше каждой машины была установлена антенна.
– Эх, гранаты бы, можно было бы подорвать, – вздохнул капитан.
Машины разъехались в разные стороны, но какое-то время одну из них было видно довольно долго.
– Завтра – на дело? – спросил Игорь.
– Я бы и сегодня не против, чего тянуть? Текст шифровки у меня с собой, пистолет – тоже.
Экспромт? Иногда так получалось даже лучше.
– Веди к мотоциклу.
Район Комаровки – это в основном частные строения, узкие немощеные улицы, промышленные базы, склады – на такие улицы немецкие патрули заходили редко.
До схрона они добрались за полчаса, выкатили мотоцикл. Игорь уселся за руль. Мотоцикл был серьезный, «Цюндап», мощный – Игорь на таком ездил в разведшколе.
– Какой план? – спросил он у капитана.
– Ищем пеленгатор, ты устраиваешь аварию. Я врываюсь в кузов, а твое дело – водитель и охранник. Если удастся сразу всех прикончить, передаю шифровку и делаем ноги.
– Тогда ищем тряпки.
– Зачем?
– Пока ты на рации работать будешь, я бензином тряпки смочу, потом в грузовик забросим и подожжем. Следов пальцев не будет, и аппаратуру уничтожим – все немцам урон.
– Верно! Но одно плохо: после таких акций немцы стервенеют, могут устроить облаву, взять заложников и расстрелять их.
