– Все в порядке?
– Да, – ответила его жена.
– Наверное, – прошептала дочь.
– Да, – пискнул маленький Коул.
– Ну ничего себе, звучит убедительно, – подвел итог Джек.
– Это самые большие неприятности, которые у тебя были, папа? – поинтересовалась Ней.
– Да, Наоми. Вне всякого сомнения.
– Мы умрем? – спросил Колклу-младший.
– Нет, – заверил его отец.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что с нашей семьей этого не будет. Я не позволю. Ты понял?
– Понял.
– Ты мне веришь?
– Да.
– Тогда доброй ночи всем.
– Доброй ночи.
– Доброй ночи.
– Доброй ночи, – эхом повторили за Джеком его близкие.
– Вы знаете, что я вас всех люблю? Достаточно ли часто я это вам говорил? – спросил старший Колклу.
– Да, папа, более чем. – На долю секунды вернулась прежняя Наоми – дерзкая, язвительная и вредная.
И впервые за день на губах ее отца появилась улыбка.
Утром Джек обнаружил, что палатку и скалы покрывает тонкий слой снега. Он посмотрел на небо, а потом – на озеро, в котором оно отражалось: сплошной густой кобальт. Ему хотелось есть. Точнее, он испытывал сильный голод. Но чистота утреннего света тронула его душу, на мгновение заставив обо всем забыть, – и его сердце едва не разорвалось, когда это чувство исчезло.
Над ними возвышались горы, и Джек нигде не видел подходящей тропы. Повсюду были уходящие вверх крутые склоны. Даже думать о том, чтобы их преодолеть – да еще с семилетним сыном, – было полнейшей глупостью.
Колклу разбудил остальных, и пока Наоми и Коул бросались друг в друга снежками, Ди сняла швы с его плеча.
Потом они сложили палатку, заново перевязали свои изувеченные ноги, выпили столько воды, сколько смогли вместить их животы, и еще до того, как солнце перевалило через горы, зашагали дальше.
Семья обошла озеро по периметру и оказалась в поле, где было полно камней величиной с автомобиль. Подниматься вверх они начали только после пропущенного завтрака, о котором старались не вспоминать. К полудню снег исчез, и лишь в тени оставались небольшие белые пятна. Вскоре путники забрались на тысячу футов над озером, сиявшим, словно бриллиант в ладони долины.
Коул практически исчерпал все запасы сил, да и Наоми была близка к этому, но дети продолжали идти, хотя по щекам у них катились слезы. Скалы становились все мельче, подъем – все круче, а солнце уже клонилось к западу.
Через каждые пятьдесят футов, или около того, они останавливались. Коул ложился на землю и отказывался вставать, а родители успокаивали его и уговаривали пройти еще немного. И бессовестно лгали, что уже почти достигли цели.
В половине пятого Джек отдал рюкзак Ди и взял сына на плечи. Они поднялись еще на сотню футов – и на этот раз первым остановился глава семейства. Солнце уже касалось западного горизонта, и дальше идти они не могли. Им предстояло провести ночь на склоне горы. Колклу посмотрел вверх, и у него закружилась голова, когда он увидел розовые вершины, сиявшие в лучах заходящего солнца.
– Давайте остановимся, – сказал он своим родным.
– Что? – повернулась к нему жена.
– Нам нужно найти место, где мы проведем ночь, – пояснил Джек.
– Прямо здесь? – удивилась Наоми.
– Да.
– И где мы поставим палатку?
– Сегодня мы переночуем без палатки, милая.
Ней опустилась на холодный камень, и ее плач эхом отразился от скал.
Джек снял с плеч Коула и подполз к дочери…
– Мне очень жаль, Наоми. Я знаю, как тебе трудно…
