количество необходимое для репликации).
Разумно.
Значит, «Дезинтеграция» (при ее умелом применении) будет расходовать небольшое количество нанитов, уничтожая предметы, устройства, и даже фрагменты препятствий? Заманчиво, за одним «но». Микромашинам требуется источник энергии. Хорошо, если моб оснащен накопителем (как в случае с сервом на космической станции), не то снова выкладывай микроядерные батареи? Да уж, воистину: ничто не возникает из ниоткуда и не исчезает без следа.
Спросите, причем тут командные последовательности? А мне в голову пришла интересная мысль. Взять, к примеру, «плазменную вспышку». Бьюсь об заклад, процентов восемьдесят выделяемой энергии пропадает впустую, ну за исключением случая, когда враги обступили тебя со всех сторон.
А ведь ее можно использовать с применением простой последовательности команд:
1. Плазменная вспышка.
2. Форма воплощения (к примеру, малый разведывательный зонд) — при его создании наниты используют пропадающую всуе энергию!
Снова мысленно возвращаюсь к «дезинтеграции». Какой урон наносит способность — непонятно. Подсказок нет. Пока не откроешь ее — не узнаешь.
Ладно. А что дает повышение уровня «репликации»?
Ну, теперь понятно. Вкладываю восемь нераспределенных очков в способность «репликация», — теперь расход энергии сократился на 16 %. Отлично. Осталось два очка. С их помощью я разблокировал «раздельное управление нанитами» и наконец-то смог взглянуть на подробные свойства «дезинтеграции».
Есть! Похоже, я вплотную подобрался к ответу на вопрос: как Воплощенный сумел создать Призрачных Рейдеров!
Взял себе на заметку: в следующий раз надо обязательно повысить уровень созидательной способности, — тогда, дезинтегрировав врага, я смогу создать из молекулярного облака парочку боевых дронов, как минимум!
Но это в будущем. А сейчас, — я взглянул на часы, — пора будить Вандала.
Я долго не мог уснуть. Лежал, вдыхая ночную прохладу, прислушиваясь к звукам леса. После мрака и холода космических станций терпкие, тревожные запахи чуждой планеты пьянят, — не надышишься. Раньше не замечал за собой трепетного отношения к природе. Все воспринималось исключительно на уровне игровых декораций, которые постепенно стали для меня единственной реальностью. Эх, как здорово было б сейчас очутиться в заповедном эльфийском лесу, где кроны вековых деревьев заслоняют небо, в таинственном сумраке переплетаются лианы, по морщинистой коре ползет мох, а между корней журчат кристально чистые родниковые воды.
Размечтался и не заметил, как подкралась дрема.
…
В пьяных сумерках эльфийского леса течет неширокая река. Вдоль берега, почти касаясь ветвями воды, растут ивы. Тут много тихих заводей, куда золотистыми столбами пробиваются лучи полуденного солнца; в них кружит мошкара, теплый ветер ерошит листву, мшистые коряги дают приют мелким зверушкам, — проходя по отлогой песчаной косе, замечаю, как внимательные, настороженные глаза-бусинки выглядывают из тьмы, беспокойно следят за мной.
Присаживаюсь у кромки воды, снимаю перчатку, кончиками пальцев касаюсь зеркальной поверхности заводи. Вода прохладная, чистая, зачерпываю ее ладонью, пью, восстанавливая силы. Пожалуй, сегодня к вечеру дойду до Мальгейма, а сейчас можно немного передохнуть. Эти места хорошо знакомы, опасаться нечего. Локация довольно спокойная.
Снимаю перевязь. Озорной солнечный лучик змейкой скользнул по серебряной инкрустации ремешков, крепящих ножны меча. Хочу искупаться. Недавнее приобретение — нейроимплантат, полностью изменил реальность, наполнил мир новыми ощущениями, — я словно вернулся во времена юности, скинул бремя прожитых лет, и снова радуюсь каждому шагу, каждому открытию, — все краски мира теперь со мной.
Доспехи кладу повыше, на траву, где на них не налипнет песок.
Едва слышный шорох, похожий на слабое дыхание ветра, заставил меня оглянуться.
Клинок, выкованный из лунной стали, спокойно дремлет в ножнах. За полосой прибрежной растительности царит глухая тишь.
Почудилось?
