– Не скажу, что много, – усмехнулась Лиза, – но, правду сказать, несколько.
– Больше десяти или меньше?
– Вот же вы какой настырный!
– Такая работа, – развел руками Кипнис.
– Наверное, больше. Но я отказываюсь считать их по пальцам!
– Как скажете! – не стал спорить психиатр. – Поговорим о ваших снах…
– А что с ними не так?
– Не знаю, но хочу узнать…
Глава 3
Командир Браге
Если честно, Лиза успела забыть, «как хорошо» ей жилось в госпитале. Она, вообще, как выяснилось, стала легко забывать «неактуальные» периоды своей жизни: тридцать лет в СССР, несколько месяцев в госпитале, в котором однажды очнулась от комы, пару недель отношений с Тюрдеевым. К счастью, не амнезия. Простое забвение. Но нынешние обстоятельства заставили ее вспомнить много такого, о чем она предпочла бы забыть.
Лиза открыла окно, села на подоконник, опершись спиной на одну стену и упираясь согнутыми в коленях ногами – в другую. Достала пачку папирос – на этот раз привычные «Норд» – и закурила. Выдохнула в сияние апрельского утра сизое облачко табачного дыма и в очередной раз послала по известному адресу «всю эту маету». Она торчала в госпитале уже шестой день. Если не считать, разумеется, того времени, когда пребывала в отключке. У нее ничего не болело, и вообще Лиза чувствовала себя совершенно здоровой. Но врачи, напуганные большим флотским начальством, буквально землю рыли, пытаясь хоть что-нибудь эдакое, но найти. И хотя поиски эти, судя по всему, оставались до сих пор безуспешными, Лизу все равно никуда из госпиталя не отпускали. А между тем за его стенами продолжалась война.
В первом решающем сражении, длившемся чуть менее недели, правофланговые дивизии Западного фронта прорвали – пройдя буквально по костям 7-й бригады крейсеров – одну за другой три линии обороны 2-й польской армии и ударили во фланг и тыл основной группировке польских войск, вызвав этим масштабное обрушение фронта. Однако затем наступление застопорилось под Либавой и Мемелем и на линии Шауляй, Паневежис, Утена. Впрочем, на левом фланге 1-я ударная армия генерала Колычева продолжала продвигаться – медленно, трудно, неся потери, – через Двинск и Браслав на Полоцк и Витебск с задачей окружения 3-й польской армии.
Дела на Восточном фронте обстояли и того лучше. Там, ни на мгновение не снижая темпа, себеряне наступали через Великие Луки на Витебск и Полоцк, пытаясь замкнуть кольцо окружения, в котором оказались 5-я польская армия и 2-й казачий корпус армии Киева. Одновременно, прорвав фронт киевлян под Вышним Волочком и Торжком, 3-я армия генерала Кантора развивала наступление на Тверь, Ржев и Волоколамск. Продолжались тяжелые бои в районе Углича, Ростова и Нижнего Новгорода, в Пермском крае и на Южном Урале.
Однако Лиза могла следить за этими событиями только по сообщениям радио и газетным статьям. Об участии в огромном сражении, развернувшемся на трехтысячекилометровой линии фронта, не могло идти и речи. С ней на эту тему никто не желал даже разговаривать. Оставалось сидеть – или лежать, или стоять, – в госпитале, смотреть злым глазом на докторов, с тоской вспоминать убитых и раненых офицеров и рядовых «Вологды» и мечтать об утерянной свободе.
«Я этого не заслужила! Я обеспечила прорыв седьмой дивизии, а они мне… Сиди, мол, Елизавета, ровно на попе и дыши носом! Вот же суки неблагодарные!»
Лиза пыхнула папироской и посмотрела на госпитальный парк, раскинувшийся прямо под окном ее палаты. Аллеи, обсаженные деревьями и кустами, скамейки и фонтан. Милосердные сестры, спешащие по своим неотложным делам, раненые, прогуливающиеся по аллеям, сидящие на скамейках, покуривающие на солнышке. И несколько флотских в черных мундирах, идущих по центральной аллее от ворот к главному входу. Офицеры чуть отстали из соображений субординации, а впереди шествовал адмирал. Невысокий, плотный, если не сказать толстый, прихрамывающий на левую ногу, но двигающийся уверенно и не пользующийся тростью, что в его возрасте и звании вполне допустимо.
«Умереть не встать!» – Лиза сорвалась с места, не успев даже сообразить, что делает и почему.
Выскочила из палаты, пронеслась через коридор и побежала по лестнице. Адмирала Борецкого она перехватила в вестибюле. Подскочила, не задумываясь обняла и расцеловала в обе щеки, для чего ей пришлось нагнуться, потому что Андрей Федорович был ниже Лизы почти на целую голову.
– Угомонись, егоза! – потребовал Борецкий, отстраняясь. – Чай, не на посиделках. Я при исполнении, да и ты хоть и не в форме, а младшая по званию.
– Как скажешь, дядя Андрей! – улыбнулась Лиза, отступая. – Но я точно не в строю.
– Тогда ладно! – адмирал улыбался, рассматривал Лизу, кивал одобрительно. – Еще подросла, или это я в землю врос?
– Просто давно не виделись!
– Ну, и как оно, понову жить? – Прищурился адмирал.
