– Тут у нас ЧП случилось, – тяжело вздохнул Борецкий. – Строго между нами. Командир корабля в звании капитана первого ранга стрелялся с лейтенантом из тылового обеспечения.
– На жене поймал? – понимающе спросила Лиза.
Дело житейское, она и сама поймала мужа за этим делом. Так что, ей ли удивляться!
– На любовнице, но сути дела это не меняет. Лейтенант убит, каперанг тяжело ранен. Корабль без командира, а у нас на носу события.
– А что за корабль? – чувствуя, как сжимает сердце от предчувствия жутковатой удачи, спросила Лиза.
– Корабль-матка «Архангельск».
– «Архангельск»? – не поверила она своим ушам. – А он разве уже в строю? В смысле прошел испытания?
– Второй месяц пошел… – хитро усмехнулся адмирал. – Красавец! Орел!
– И вы?.. В смысле меня?..
– Тебя, тебя! Но с условием.
– С каким?
– Ты идешь на командование кораблем-маткой и, следовательно, всей приданной ему авиагруппой. Уровень ответственности понятен?
– Вполне.
– Отлично. Но авиаматка, Лизонька, не крейсер, тем более не штурмовик. Так что без высшего пилотажа. Тебе его, к слову, вообще не надо пилотировать. Для этого есть первый пилот, ну и вся пилотажная группа в придачу. А ты командуешь кораблем, авиацией и всей группой.
«Значит, не пилотировать? Что ж, по сути, верно».
– Я согласна!
Требование разумное. Тут и спорить не о чем. Авиаматки типа «Ниен» – огромные корабли. А последний в серии – «Архангельск» – и того больше. Пятьдесят штурмовиков и бомбардировщиков, даже представить такую махину страшно.
– Второе условие. Ты не летаешь на штурмовиках.
– Тогда я вынуждена отказаться, – с сожалением покачала головой Лиза. – Извини, дядя Андрей, но умерла так умерла!
– Ну, я где-то так и думал, – кивнул адмирал. – Предлагаю компромисс: летаешь, но в бой с противником не вступаешь. Ибо приказ!
А вот это уже предложение, от которого так просто не отмахнешься. Главное же требование, если подумать, справедливое. Если все командиры начнут ходить в штыковую, из армии вместо «упорядоченной мощи» «новгородское вече» получится.
– Согласна, – кивнула она во второй раз.
– Тогда третье и последнее условие: ты возвращаешься в кадры.
– Я? В кадры? Командиром авиаматки?
– Ты в кадры, командиром авиагруппы.
А вот это уже было за гранью мечты. Просто фейерверк какой-то и воплотившийся в реальность сладкий сон.
«Я возвращаюсь в кадры… Ну, надо же!»
– Я согласна.
– Другого не ожидал. Дмитриев!
К ним тут же подошел один из офицеров «свиты», открыл портфель и, вынув оттуда, передал адмиралу коробочку вполне узнаваемых формы и цвета.
– Извини, что в неформальной обстановке, но прими от лица службы, – адмирал открыл коробочку, достал из нее орден Святого Михаила 2-й степени и протянул Лизе. – Я тобой горжусь, Лиза! Так держать!
– Служу Себерии! – только и смогла ответить Лиза, принимая орден.
– Ну, ну, – кивнул адмирал. – Служи! – и передал Лизе кожаную папку с патентом на звание капитана 1-го ранга. – Шувалов, предписание!
Другой офицер передал Лизе приказ о назначении ее командиром авиаматки «Архангельск» и авианосной группы «Рцы», конверты с банковскими чеками – премиальные за орден, за сбитый тяжелый крейсер, за бомбежку Виндавы и за ранение – и проездные документы.
– Довольна? – прищурился адмирал, и Лиза сразу же зыркнула на кожаный баул в руках третьего офицера. – Правильно мыслишь, егоза! Я приказал пошить тебе форму по меркам из ателье в Шлиссельбурге, где ты шила ту, что утопила. Не голой же тебе в Мологу ехать!
Городок оказался небольшим. Выглядел неказистым и неухоженным, хотя война обошла его стороной. Части 8-го корпуса взяли Мологу с ходу, так что ни от артобстрелов, ни от бомбардировок он не пострадал. Лиза приехала в город с запада на попутке из Кесовой горы, где находился штаб 5-й эскадры. Корабли эскадры были разбросаны по временным стоянкам на довольно большой территории. В Кесовой горе, например, «квартировали» линейные крейсера «Ямбург», «Ревель» и «Свеаборг», а в Мологе стояли «Архангельск», два фрегата сопровождения – «Дерзкий» и «Дозорный» – и судно снабжения «Олонец», – то есть вся авианосная группа «Рцы».
Сержант-водитель довез Лизу до Ярославской улицы и высадил у порога чайной. Дальше ей предстояло добираться самой, но Лиза уже видела – идти
