уже много столетий. Лишь несколько бугорков на океанском дне. Можно увидеть место, где он был, но на большее не рассчитывайте. Если хотите настоящих достопримечательностей, то на дне есть целые города – Джексонвилл, Орландо, Санкт-Петербург. Они тоже сильно разрушены, но, по крайней мере, достаточно велики – есть на что посмотреть.
– Вы предлагали Бэйли взглянуть на один из них?
– Ага, – усмехнулся Халед. – Но он лишь рассмеялся. Я тогда еще мало был с ним знаком.
– Его интересовал только музей?
– Именно. Знаете, Алекс, я и раньше встречал людей, которых влекло это место. Я понимаю, что это значит. Но ни разу не видел, чтобы кто-нибудь вел себя так, как Бэйли. Мы погрузились на дно, а когда вернулись, он был почти в слезах.
– Бэйли был одержим этим местом, – сказал Алекс.
– И злился от мысли, что экспонаты музея пропали. Мы пробыли здесь дня три или четыре. Он погружался с датчиком и обшаривал все вокруг, надеясь найти хоть что-то, но напрасно. Все вывезли в… как его там?.. Хантсвилл. Да, знаю, все вообще вывезти не могли, но, черт побери, прошло девять тысяч лет! Он сам не понимал, что делает. – Халед покачал головой. – Больше я его таким не видел. На обратном пути он рассказывал, что пытался найти экспонаты музея, искал их везде, где можно. Он начал пить, и я забеспокоился. Мужчина крупный, и однажды он чуть не свалился за борт.
– Халед, он когда-нибудь говорил о том, что нашел хоть один артефакт? Какой угодно?
– Нет. После этого я видел его пару раз – он просто напивался в одиночку. Я спросил его, продолжает ли он искать предметы с «Аполлонов», но он лишь грустно улыбнулся и пожал плечами.
Алекс кивнул:
– У вас есть подводная лодка?
– Да, есть. «Лола».
– Вы не предлагали ему спуститься на «Лоле»?
– У нас тогда была другая. А так предлагал, конечно. Помню, у нас возникли неприятности с акулами, рисковать мне не хотелось, и мы на время прекратили погружения. Тех, кто хотел увидеть музей, возили туда на подводной лодке. Я предложил Бэйли немаленькую скидку, но он отказался.
– Что такое акула? – спросила я.
У Халеда заблестели глаза.
– Вы ведь издалека? Я обратил внимание на акцент.
– Мы с Окраины, – сказала я. – Что такое акула?
– Большая рыба, которая будет рада пообедать сэндвичем с Колпат внутри, – ответил Алекс.
– Так я и подумала.
– Алекс, – спросил Халед, – а вы почему отказались от подводной лодки?
– Просто так. Хочется проделать то же самое, что Бэйли.
– Ладно, как пожелаете. – Он посмотрел на меня. – Спуститесь оба?
– Нет, – ответила я. – Пожалуй, я посижу тут.
Когда мы добрались до нужного места, море было спокойным и солнце уже клонилось к горизонту. Царил почти полный штиль. Халед опустил в воду якорь, и Алекс спросил, как он может быть уверен в нашем местонахождении.
– Со всех сторон один лишь океан.
– Мы давно поместили тут маячок, Алекс, так как предвидели интерес со стороны публики. Есть и другие похожие устройства, но, думаю, только наше все еще работает. До утра погружаться не стоит, дождемся восхода.
Мимо проплыла лодка со студентами, которые развлекались от всей души, распевая песни.
– Похоже, весенние каникулы, – заметила я.
– В этой части света всегда весна, – кивнул Халед, явно пребывавший в отличном настроении. – Обычно наши клиенты просто совершают круиз вдоль берега и осматривают достопримечательности. Полли сейчас занята с группой. Она бы предпочла отправиться с вами, но, поскольку Бэйли возил я, это поручили мне.
– Какие достопримечательности? Где?
– Они идут на север, до залива Моника. – Халед не сводил с меня взгляда. Поняв намек, Алекс объявил, что выйдет на палубу подышать воздухом.
Мы с Халедом завели разговор о море, о лодочном прокате, о жизни на побережье. Он умел говорить гладко, и я как могла старалась его подбадривать. Наконец я снова завела речь о Бэйли:
– Он хоть раз выглядел как человек, у которого получается задуманное? Был ли у него хоть раз счастливый вид?
– Трудно сказать, – ответил Халед. – Он много смеялся, умел радоваться жизни, но все его мысли были связаны с музеем. Понимаете, о чем я? – Халед, видимо, осознал, что у него мало времени, и пошел напролом: – Надеюсь, вы не обидитесь, Чейз, но вы самая чудесная женщина из тех, которых я встречал
