— Я…
— Я знаю, кто ты такой, Маленький Волк.
Она сжимает зубами мочку его уха и шепчет:
— Люблю кусаться.
— Люблю, когда меня кусают, — говорит Вагнер, но, прежде чем она утащит его за собой, прикладывает ладонь к ее грудной кости. Он чувствует каждое биение сердца, каждый вдох, каждый прилив крови в ее артериях. Она пахнет медом и пачулями. — Завтра я должен быть на дне рождения моей мамайн.
— Тогда уважай маму и не демонстрируй ей слишком много обнаженного тела.
Двое в костюмах подступают к Лукасинью с обеих сторон. Он не знает, кто они такие, но знает, кому они служат.
Лукас Корта сидит на кушетке, где спал Лукасинью. Аккуратный, педантичный; руки легко лежат на бедрах. Флавия скорчилась в углу, среди святых. Глаза ее широко распахнуты от страха. Грудь ходит ходуном, она явно сражается за каждый вдох. К груди прижаты трясущиеся руки. Лукасинью никогда такого раньше не видел, но каждый рожденный на Луне знает, в чем дело. Ей укоротили дыхание. Она тонет в чистом воздухе.
— Отдай ей дыхание! — вопит Лукасинью и бросается к мадринье Флавии, обнимает ее.
— Разумеется, — говорил Лукас Корта. — Токинью.
Флавия судорожно втягивает воздух и начинает сдавленно кашлять. Лукасинью крепче прижимает ее к себе. В глазах мадриньи страх.
— Вагнер платит за…
— Я сделал КРЛ лучшее предложение, — говорит Лукас. — Это разумная мера предосторожности. Кто не может дышать, тот не говорит.
— Да пошел ты, — отвечает Лукасинью.
— Ты был не в сети, так что наверняка не знаешь, что мы одержали славную победу. «Корта Элиу». Твоя семья. Мы заполучили новые территории для добычи гелия-3 в Море Змеи. Суд Клавия признал нашу заявку. Я обеспечил твое будущее, сын. Что ты на это скажешь?
— Поздравляю.
— Спасибо.
Мадринья Флавия теперь дышит ровно, однако все еще съеживается, словно боясь, что каждый вдох может оказаться последним.
— Ах, да. Чуть не забыл. Включи Цзиньцзи. Валяй. Почему бы и нет.
«Загрузка успешна, — сообщает Цзиньцзи. — Полный доступ к твоим счетам восстановлен».
— Хорошо снова обрести деньги, углерод и сеть, не так ли? — интересуется Лукас. — Токинью. — Стопка «бумаги» над плечом Лукаса вертится. Виртуальные заметки разлетаются во все стороны.
«Я получил контракт, — говорит Цзиньцзи. — Это счет на Четыре Базиса для Флавии Вила-Нова. Ты принимаешь?»
— Твоя мадринья приглядывала за тобой, — говорит Лукас. — Ради приличия теперь ты должен присматривать за ней.
«Ты принимаешь?» — торопит Цзиньцзи.
— Флавия, — говорит Лукасинью. — Это твой счет. Пай хочет, чтобы я его взял под свой контроль. Мне придется. — Потом он поворачивается к отцу. — Я принимаю. Это все равно твои деньги.
— Да. Но я ведь так и не купил тебе домашнего любимца, когда ты был мальчишкой, верно? — Лукас встает, стряхивает со штанин воображаемую пыль. Кивок, и охранники в костюмах направляются к двери. — Еще кое-что. Кое-что важное. Причина, по которой я пришел. Ты любишь вечеринки. Все любят вечеринки. У меня для тебя приглашение. День рождения твоей бабушки. Принеси пирог. У тебя хорошо получаются пироги. Мне наплевать, будешь ли ты его готовить в одежде или без, но свечей должно быть восемьдесят штук.
Йеманжа будит Адриану Корту музыкой: «
«Спасибо», — шепчет она фамильяру и лежит под легкой простыней, глядя в потолок, слушая музыку, гадая, почему именно эта мелодия звучит именно этим утром. Вспоминает. У нее день рождения. Сегодня ей исполняется восемьдесят лет.
Йеманжа выбрала наряды для дня рождения: для себя — тройной полумесяц, для Адрианы — костюм от Пьера Бальмена 1953 года, с воротником- бабочкой, длинными рукавами, узкой юбкой-карандашом и очень большим бантом на левом бедре. Перчатки. Сумка. Элегантно. Преувеличивает достоинства восьмидесятилетнего тела. Прежде чем одеться, Адриана двадцать минут плавает в бесконечном бассейне. Отдает дань ориша за окном с помощью джина и благовоний. Принимает лекарства и слегка давится, как и в другие дни. Съедает пять ломтиков манго, пока Йеманжа сообщает новости о семейном бизнесе. Тысяча забот собираются в стаю, но сегодня они не приземлятся. Сегодня ее день рождения.
Первой ее приветствует Элен ди Брага. Поцелуй, объятие. Затем Эйтур Перейра поздравляет с наступившим днем. В ее честь он надел сказочный мундир со шнуром, пуговицами и подплечниками, который выглядел бы нелепо, если бы Эйтур не носил его с таким достоинством. Объятие, поцелуй.
