– Дым! – крикнул кто-то.
– Легионеры! Честь и отечество ведут нас! Вперед!
– Честь и отечество! Вперед!!!
И наемники – одни наемники – бросились вперед на огрызающуюся огнем, засевшую на подготовленных позициях группировку врага…
Сам Шарк не мог понять, как ему удалось проскочить к самым позициям врага.
Сейчас он залег у каких-то развалин, оставшихся здесь со времен оных. По нему вел огонь пулемет, судя по тому, что его не подавили, вел огонь с позиции, неуязвимой для обстрела, с горы. По кладке барабанили пули, и каждый их удар отдавался в камне. Пулеметчик точно знал, что он там, и намеревался убить его…
Интересно, где все остальные…
Пулемет прекратил огонь, захлебнулся, возможно, попали, возможно, меняет ленту, возможно, ждет глупости с его, Шарка, стороны.
Как бы то ни было, отсиживаться дальше нельзя.
Шарк и сам не понял, как он оттолкнулся от земли – без рук. Но вот он сидел, и вот он уже летит, летит вперед, а впереди – черный зев укрепленного окопа полного профиля и двое ублюдков в нем, один их них замахнулся, в руке – граната и, похоже, с выдернутой чекой. Не видно, но кто будет бросать, если чека не выдернута?
Бах! Бах! Бах!
Автоматический дробовик с гасителем отдачи выплюнул один за другим три снопа картечи – и он влетел в окоп, повалился вместе с ними, вместе с гранатой, вместе со всем. И в ужасе пополз на четвереньках назад, понимая, что сейчас граната взорвется.
Но граната не взорвалась. Возможно, у нее отсырел запал или она с самого начала была бракованной, но она почему-то не взорвалась…
Пулемет продолжал строчить. Шарк, не зная, остался ли кто-то в живых из его людей, поднялся на ноги и побежал по траншее.
За поворотом были боевики, и у них, кажется, был пулемет. Шарк открыл огонь из своего дробовика и не прекращал, пока не выпустил все, что было в магазине, – двадцать пять зарядов крупной картечи.
Потом побежал дальше.
Дальше был выход из траншей и усиленные, заваленные мерзлой землей здания, которые использовались как часть обороны. Из пробитых в стенах бойниц били пулеметы. Но скорее всего те, в здании, не знали, что кто-то прорвался в траншеи.
Шарк лег на пузо и пополз. Он полз, пока не подобрался вплотную к бойнице – оттуда грохотал пулемет, ДШК или даже КПВТ, выбрасывая полуметровые языки пламени.
Шарк достал гранату с желтым корпусом, задержал дыхание, выдернул чеку и просунул в бойницу.
Никто ничего не заметил. Потом стих огонь одного пулемета, а за ним и второго. Конечно, зимой не так хорошо действует, но действует.
Открылся люк, совершенно невидимый на ночном фоне, и на поверхность начал выползать человек. Схватившись за голову, он выл на одной немыслимой ноте – такой, что перекрывал грохот пулеметов.
Это была граната, первоначально разработанная для подавления массовых беспорядков – что-то вроде камертона, работающая на какой-то там звуковой волне, причиняющей головную боль, но при этом не наносящая долговременного ущерба здоровью… если ты, конечно, убежишь. Такие гранаты были в большом ходу, ими и другим нелетальным оружием пытались сбить революционную волну и спасти то, что спасти было уже невозможно…
Шарк сменил магазин на коробчатый и выпустил два заряда, убирая человека с пути. Потом подобрался ближе и бросил в бетонный бункер уже настоящую гранату. Захлопнул люк. Внутри глухо ухнуло, послышались крики.
Есть…
Отставной легионер бросил рядом с собой гранату с зеленым дымом, хорошо видным и в ПНВ благодаря каким-то там наночастицам. Это означало, что он закрепился на ближайшей территории и бункер теперь безопасен…
Вперед…
Он не понимал, как построена система обороны и куда идти дальше. Это хорошо на снимках спутниковых смотреть, на трехмерных моделях, но как только оказываешься в гуще боя, сразу становится все по-другому.
Кто-то плюхнулся рядом, выдохнул.
– Кто?
– Немец!
Один из его людей.
– Цел?
– Да.
– Патроны есть?
– Есть пока.
