– Но сколько же тогда?
– Попросим все. Пусть отдают все нам и идут под нас.
– Я-ллла… они не согласятся.
Амир Ислам пожал плечами.
– Конечно, не согласятся. Сочтут себя оскорбленными и улетят. Но они будут помнить, что мы им это предложили. Когда залимы подойдут вплотную к Бишкеку, они вспомнят наше предложение и согласятся.
– А если они пригласят китайцев?
– Не пригласят.
– А если китайцы с ними в доле?
– Не в доле. Я договорюсь с китайцами.
Амир Насиб опасливо посмотрел на амира Ислама.
– Клянусь Аллахом… иногда я думаю, что ты безумен, а иногда – что сам Аллах ведет тебя за руку.
Амир Ислам провел ладонями по щекам.
– На все воля Аллаха. На все воля Аллаха…
Представители так называемой Бишкекской группы, соединявшей в себе в равной степени черты ислама, бизнес-сообщества и криминала, причем с большим уклоном в криминал, прибыли и в самом деле с опозданием. Прибыли они на самолете «Эмбрайер КС-390», который был размером с «Ан- 12» и использовался для самых разных целей – от полетов в Китай и до транспортировки наркотиков. При этом он был достаточно комфортным, и его моторы располагались от земли достаточно далеко, чтобы самолет мог совершать посадки на очень плохих полосах. И его было достаточно просто ремонтировать, запчасти были доступны[134].
Стол накрыли прямо на бетонке, рядом с самолетом. Из города доносились редкие выстрелы и поднимался в небо дым. Киргизы смотрели на все это мрачно, потому что догадывались, кого там грабят и убивают.
После того как гостей накормили – некоторые амиры при этом подчеркнуто ничего не взяли со стола, – слово взял старший у киргизов, амир Кямал. Это был среднего роста, не лишенный привлекательности азиат, известный своими делами в области работорговли и наркоторговли.
– С именем Аллаха мы засыпаем и просыпаемся… – сказал он, начиная, как обычно, издалека, – и нет между правоверными различий, кроме как в степени верности Аллаху Всевышнему, соблюдения шариата и совершения ибадатов и прочих других дел. Возможно, наш иман и отягощен какими-то грехами, но в том нам давать ответ Аллаху Всевышнему, и только ему одному. И я хотел бы обратиться к вам, как к деловым людям – зачем бить нам в спину и поощрять беззаконие и несправедливость по отношению к моему народу, ведь ему и так сейчас тяжело. Кяфиры мутят воду, и мои соплеменники верят им, потому что издавна мой народ простодушен и его легко обмануть. Но правильно ли это, когда вы убиваете нас? Разве в шариате не говорится: один правоверный брат другому правоверному.
– Я-лла… – сказал амир Насиб и тоже провел ладонями по лицу. – Аллах уготовил мучительное наказание для тех, кто лжет и возводит напраслину. О чем ты говоришь, брат? Разве это наши люди убивают вас? Скорее это ваши люди совершенно потеряли страх перед Аллахом, ведут себя неподобающим образом. Разве ты не знаешь о том, что твои люди подняли мятеж против шариатской власти, убивают праведников, оскверняют мечети? И ты смеешь обвинять нас в том, что это мы беззаконники?!
– Это все левое крыло[135] мутит, – мрачно заявил амир Кямал, – будь оно неладно. Их матери блудили с ослами, вот почему они такие тупые…
Амир Ислам не показал и виду, как был рад – в его часах было записывающее устройство, и он записывал каждое произнесенное слово. Надо усугубить.
– Со всем уважением к вам… – сказал он, чуть привстав и поклонившись, – но они ваши братья и часть вашего народа. Разве вы не отвечаете за них?
– Какие братья, шакал им брат! – злобно сказал амир Кямал, даже не подозревая, что подписывает себе тем самым смертный приговор. – Эти обиженные Аллахом готовы воевать со всеми, в том числе и с нами. И все потому, что они не ведут никакого хозяйства, никакой торговли, настоящие оборванцы, аузубиЛлах мина шайтани раджим[136]. Пусть их покарает Аллах за все то беззаконие, что они творят своими руками. Но я хочу сказать, братья, почему и вы смотрите на беззаконие, которое творится на ваших и моих глазах! Посмотрите! Над вашим городом дым, горит сразу в нескольких местах. Это горят товары, которые привезли сюда мои люди! Это убивают моих братьев, которые не имеют никакого отношения к этим обиженным Аллахом! Так почему же вы смотрите на это и ничего не делаете?
Вопрос повис в воздухе.
– Хвала Аллаху, милостивому, милосердному, – сказал амир Насиб. – Кого направил Аллах, того никто не собьет, а кого Аллах сбил, того никто не направит[137]. Если даже ты говоришь, что залимы не принадлежат твоему народу – как ты можешь торговать в то время, когда у вас творится великий зульм, когда ваши залимы при помощи кяфиров пошли войной против халифата. Как ты можешь торговать в такое
