присутствия. Смотреть ее можно было как на экране телефона, так и на экране очков трехмерного видения, которые у Шарка были[114].
Шарк посмотрел ролик за пять минут. А я умудрился за это время умыкнуть у него с тарелки кусок мяса. Пусть не зевает.
– Здорово.
– На что похоже?
– На Афганистан.
– Точно. Это он и есть. Все почти то же самое. Тоннель Ашу вместо Саланга. Горы. Сорок племен. Они приняли ислам позже всех, причем кто-то принял радикальный ислам, а кто-то не принял его вовсе. Они не привыкли жить в государстве – и разница между шариатским государством, демократическим государством и, к примеру, СССР для них небольшая – им ненавистно любое государство. Там крайне сильны традиции национализма и трайбализма, а салафиты, пытаясь их подавить, сделали очень большую глупость. Наконец они стали отдавать предпочтение более лояльным узбекам, и это было еще большей глупостью. Они еще сорок лет назад говорили, что они более демократическая страна в Центральной Азии, чем любая другая. Я бы заменил слово «демократия» на слово «анархия», но в остальном я согласен. Я хочу использовать это и создать плацдарм там. Причем очень труднодоступный плацдарм.
– И тебе нужны инструкторы?
– В основном да. Я не буду вести прямолинейной политики. Кому-то поможем. Кого-то купим. Кого-то убьем.
– А почему бы тебе не нанять русских? Они лучше знакомы с обстановкой, чем мы.
– Мне нужен как раз человек со стороны. То, что ты не русский, это не минус, это – плюс.
– Почему?
– Потому что о русских сложилось неправильное представление здесь. Как о тех, у кого можно просить, требовать, садиться на шею, но ничего не давать взамен. Я же не хочу повторять ошибок. Нет, в этом деле не нужны русские, по крайней мере сначала. Второе – ты мусульманин. Мне нужен мусульманин во главе этого. Иначе это будет выглядеть как завоевание.
– А что, у тебя нет под рукой… – Шарк сделал неопределенное движение, – кого-то местных? Я имею в виду… у вас же в стране есть мусульмане, верно?
– Да. Но тебе я доверяю, несмотря на то что ты – мусульманин. А им – нет.
– Почему?
– Да есть причины. Ну так что? Попробуем?
Шарк снял очки.
– А почему бы и нет…
Интермеццо-1
Северный Вазиристан
11 июня 2036 года
Горы были бескрайними, бесконечными и страшными.
Они не были горами в обычном понимании обычных людей. Говоря: горы – человек обычно представляет себе зубчатую цепь вершин на горизонте, с седыми пиками, покрытыми бараньими шапками вечных снегов. Ничего из этого не соответствовало по описанию афганским горам.
Афганские горы были почти лысыми, цвет их был чем-то средним между коричневым, серым и песчаным, однотонный цвет, внушающий уныние и тревогу. Это была однообразная, серая гребенка безжизненных холмов, почти без троп, одинаковых. Лишь в некоторых местах встречались больные, опаленные, искореженные сухие кустарники да брошенные второпях кишлаки. Люди ушли, спасаясь от неминуемой и невидимой смерти, и больше сюда уже не возвращались. Афгано-пакистанское приграничье до сих пор было мертво, несмотря на то что уровень радиации здесь давно не превышал нормы. Ни один нормальный человек не хотел возвращаться сюда по своей воле. Даже зная, что невидимая смерть больше не гуляла здесь, все равно не хотели, ибо жизнь здесь и до ядерной войны была не более чем однообразным, мучительным преддверием смерти.
Тем необычнее было видеть здесь человека.
Это был среднего роста человек, кудлатый и бородатый, с темным от загара лицом. На ногах у него была обувь, которую носили афганцы, – кожаные тапочки без задника, в таких они ходили даже по глубокому снегу. У человека были грубые, с потрескавшейся кожей руки и молитвенный коврик, недорогой, с грубо вытканным изображением черного камня Каабы. Пять раз в день он расстилал этот коврик и возносил хвалу Аллаху Всевышнему за то, что тот позволил ему прожить еще немного в этом диком и страшном, полном всяческой беды мире.
У этого человека был рюкзак, грубо скопированный натовский «Берген» из дешевой китайской брезентухи и снайперский карабин. Карабин был снайперским вариантом привычного афганцам «калашникова», но не русским, а румынским, под старый советский патрон с рантом. Таких было полно у наемников, и такие закупались для афганской армии после исчерпания ресурса оставленных еще Советской армией «СВД». Еще у человека был пистолет, самодельный пакистанский «ТТ» с пятнадцатизарядным магазином, заткнутый за толстую веревку, обернутую вокруг пояса несколько раз и исполняющую
